17 лет Один раз уже перегнали молоко кобылье,
и получилось хмельное аркэ, но атаманы были недовольны вином:
- Слабовато, хан. Вроде кваска... не шибает!
Дондука-омбу, чтобы донцов уважить, велел гнать аркэ во второй раз, и ви-
но, пересидев в кожаных чанах, из слабосильного аркэ превратилось в резкое и
буйное арзэ.
- Гони и дальше, хан, - подначивали донцы.
Погнали молочное вино на третий раз, и получилось харзо, от которого каза-
ки запели. В юрт калмыцкий приехали мурзы знатные с выражением покорности.
Краснощеков посла кубанского ткнул носом в свой закорюченный походный чувяк.
- А раньше ты чего думал? - спросил его по-татарски.
Атаман Данила взял двух мурз за шкирки и покидал их, словно щенят, в шатер
к Дондуке-омбу:
- До тебя пришли, хан. Жалости просят... прими!
Послы татар кубанских заверили хана в своей рабской покорности, но тут в
разговор вмешались атаманы донские:
- Ты, кал свинячий! Дондуке ваша покорность не нужна. Отныне и веков во
веки покорность свою изъявляйте России, а хан Дондука с этого годочка лишь
подданный царицы нашей...
Мурза ощерил зубы (каждый зуб - как желтый ноготь).
- Мы согласны, - прошипел он, - слизывать гной с мертвецов, умерших от ос-
пы, но подданны России никогда не станем.
Красношеков концы усов заложил себе за уши.
- Это твой гость! - крикнул он хану. - Так угощай его!
К тому времени вино харзо пересидело срок, и теперь стало оно хоруном, ко-
торый пить уже нельзя. Дондука-омбу протянул кубанскому мурзе чашку с ядови-
тым кумысом:
- Пей. Ты мой гость... я люблю тебя!
Посол стал отказываться, ссылаясь на сытость. И в доказательство рыгал
столь густо, будто на болоте гнилые пузыри лопались.
- Эй! - велел Дондука-омбу тысячникам своим. - Расширьте послу глотку,
чтобы хорун проскочил в него, нигде не задерживаясь...
Сендерей и Бахмат схватили мурзу за уши и тянули их в разные стороны, пока
уши не оторвались. Потом уши эти швырнули на прожор собакам своим и сказали:
- Вот теперь кумыс легко проскочит в тебя... пей! - И тот выпил. И завыл.
И помер.
