Какие необычные стихи вы знаете?

Редьярд Киплинг

Томлинсон


Перевод А. Эппеля

И стало так! - усоп Томлинсон в постели на Беркли-сквер,
И за волосы схватил его посланник надмирных сфер.

Схватил его за волосы Дух и черт-те куда повлек, -
И Млечный Путь гудел по пути, как вздутый дождем поток.

И Млечный Путь отгудел вдали - умолкла звездная марь,
И вот у Врат очутились они, где сторожем Петр-ключарь.

"Предстань, предстань и нам, Томлинсон, четко и ясно ответь,
Какое добро успел совершить, пока не пришлось помереть;

Какое добро успел совершить в юдоли скорби и зла!"
И стала вмиг Томлинсона душа, что кость под дождем, бела.

"Оставлен мною друг на земле - наставник и духовник,
Сюда явись он, - сказал Томлинсон, - изложит все напрямик".

"Отметим: ближний тебя возлюбил, - но это мелкий пример!
Ведь ты же, брат, у Небесных Врат, а это не Беркли-сквер;

Хоть будет поднят с постели твой друг, хоть скажет он за тебя, -
У нас - не двое за одного, а каждый сам за себя".

Горе и долу зрел Томлинсон и не узрел ни черта -
Нагие звезды глумились над ним, а в нем - была пустота.

А ветер, дующий меж миров, взвизгнул, как нож в ребре,
И стал отчет давать Томлинсон в содеянном им добре:

"Про это - я читал, - он сказал, - это - слыхал стороной,
Про это думал, что думал другой о русской персоне одной".

Безгрешные души толклись позади, как голуби у летка,
А Петр-ключарь ключами бренчал, и злость брала старика.

" Думал ,читал слыхал, - он сказал, - это все про других!
Во имя бывшей плоти своей реки о путях своих!"

Вспять и встречь взглянул Томлинсон и не узрел ни черта;
Был мрак сплошной за его спиной, а впереди - Врата.

"Это я знал, это - считал, про это - где-то слыхал,
Что кто-то читал, что кто-то писал про шведа, который пахал".

"Знал, считал, слыхал, - ну и ну! - и сразу лезть во Врата!
К чему небесам внимать словесам - меж звезд и так теснота!

За добродетели духовника, ближнего или родни
Не обретет господних щедрот пленник земной суетни.

Отыди, отыди ко Князю Лжи, твой жребий не завершен!
И да будет вера твоей Беркли-сквер с тобой там, Томлинсон!"

Волок его за волосы Дух, стремительно падая вниз,
И возле Пекла поверглись они, Созвездья Строптивости близ,

Где звезды красны от гордыни и зла, или белы от невзгод,
Или черным черны от греха, какой и пламя неймет.

И длят они путь свой или не длят - на них проклятье пустынь;
Их не одна не помянет душа - гори они или стынь.

А ветер, дующий меж миров, так выстудил душу его,
Что адских племен искал Томлинсон, как очага своего.

Но у решетки Адовых Врат, где гиблых душ не сочтешь,
Дьявол пресек Томлинсонову прыть, мол не ломись - не пройдешь!

"Низко ж ты ценишь мой уголек, - сказал Поверженный Князь, -
Ежели в ад вознамерился влезть, меня о том не спросясь!

Я слишком с Адамовой плотью в родстве, мной небрегать не резон,
Я с Богом скандалю из-за него со дня, как создан был он.

Садись, садись на изгарь и мне четко и ясно ответь,
Какое зло успел совершить, пока не пришлось помереть."

И Томлинсон поглядел горе и увидел в Адской Дыре
Чрево кроваво-красной звезды, казнимой в жуткой жаре.

"В былые дни на земле, - он сказал, - меня обольстила одна,
И, если ты ее призовешь, на все ответит она."

"Учтем: не глуп по части прелюб, - но это мелкий пример!
Ведь ты же, брат, у Адовых Врат, а это - не Беркли-сквер;

Хоть свистнем с постели твою любовь - она не придет небось!
За грех, совершенный двоими вдвоем, каждый ответит поврозь!"

А ветер, дующий меж миров, как нож его потрошил,
И Томлинсон рассказывать стал о том, как в жизни грешил:

"Однажды я взял и смерть осмеял, дважды - любовный искус,
Трижды я Господа Бога хулил, чтоб знали, каков я не трус."

Дьявол печеную душу извлек, поплевал и оставил стыть:
"Пустая тщета на блажного шута топливо переводить!

Ни в пошлых шутках не вижу цены, ни в глупом фиглярстве твоем,
И не зачем мне джентльменов будить, спящих у топки втроем!"

Участия Томлинсон не нашел, встречь воззрившись и вспять.
От Адовых Врат ползла пустота опять в него и опять.

"Я же слыхал, - сказал Томлинсон. - Про это ж была молва!
Я же в бельгийской книжке читал французского лорда слова!"

"Слыхал, читал, узнал, - ну и ну! - мастер ты бредни молоть!
Сам ты гордыне своей угождал? Тешил греховную плоть?"

И Томлинсон решетку затряс, вопя: "Пусти меня в Ад!
С женою ближнего своего я плотски был близковат!"

Дьявол слегка улыбнулся и сгреб угли на новый фасон:
"И это ты вычитал, а, Томлинсон?" - "И это!" - сказал Томлинсон.

Нечистый дунул на ногти, и вмиг отряд бесенят возник,
И он им сказал: "К нам тут нахал мужеска пола проник!

Просеять его между звездных сит! Просеять малейший прок!
Адамов род к упадку идет, коль вверил такому порок!"

Эмпузина рать, не смея взирать в огонь из-за голизны
И плачась, что грех им не дал утех, - по младости, мол не грешны! -

По углям помчалась за сирой душой, копаясь в ней без конца;
Так дети шарят в вороньем гнезде или в ларце отца.

И вот, клочки назад протащив, как дети, натешившись впрок,
Они доложили: "В нем нету Души, какою снабдил его Бог!

Мы выбили бред брошюр и газет, и книг, и вздорный сквозняк,
И уйму краденых душ, но его души не найдем никак!

Мы катали его, мы мотали его, мы пытали его огнем,
И, если как надо был сделан досмотр, душа не находится в нем!"

Нечистый голову свесил на грудь и басовито изрек:
"Я слишком с Адамовой плотью в родстве, чтоб этого гнать за порог.

Здесь Адская Пасть, и ниже не пасть, но если б таких я пускал,
Мне б рассмеялся за это в лицо кичливый мой персонал;

Мол, стало не пекло у нас, а бордель, мол, я не хозяин, а мот!
Ну, стану ль своих джентльменов я злить, ежили гость - идиот?"

И дьявол на душу в клочках поглядел, ползущую в самый пыл,
И вспомнил о Милосердье Святом, хоть фирмы честь не забыл.

"И уголь получишь ты от меня, и сковородку найдешь,
Коль душекрадцем ты выдумал стать", - и сказал Томлинсон: "А кто ж?"

Враг Человеческий сплюнул слегка - забот его в сердце несть:
"У всякой блохи поболе грехи, но что-то, видать, в тебе есть!

И я бы тебя бы за это впустил, будь я хозяин один,
Но свой закон Гордыне вменен, и я ей не господин.

Мне лучше не лезть, где Мудрость и Честь, согласно проклятью сидят!
Тебя ж вдвоем замучат живьем Блудница сия и Прелат.

Не дух ты, не гном ты, не книга, не зверь, - вещал преисподней Князь, -
И облик земной опять обрети - греховную ипостась.

Я слишком с Адамовой плотью в родстве, шутить мне с тобою не след.
Ступай, хоть какой заработай грешок! Ты - человек или нет!

Спеши! В катафалк вороных запрягли. Вот-вот они с места возьмут.
Ты - скверне открыт, пока не зарыт. Чего же ты мешкаешь тут?

Даны зеницы тебе и уста, изволь же их отверзать!
Неси мой глагол Человечьим Сынам, пока не усопнешь опять:

За грех, совершенный двоими вдвоем, поврозь подобьют итог!
И да поможет тебе, Томлинсон, твой книжный заемный бог!"