Хдесь есть шизофреники, или я один такой?

это стало модно называть себя шизофрениками, психами, маньяками и параноиками?

ja tozhe ))

параноики шизофреники что ещё?

Есть.Шизо косит наши ряды.

Есть. У меня ровно два привода в психиатрическую клинику.
И "шизофрения" прописана диагнозом расстройства головного мозга.

А.Серьгов: "Маньяк из Чернигова" (убил 3-их). Шизофрения.

Предыстория

Люди, которые знали его со стороны, отзывались о нем спокойно — парень как парень, вежливый. Правда, потом, уже во время суда, многие из сорока четырех свидетелей говорили, что замечали его неадекватность и странности, но не придавали этому особого значения. Мало ли что…

Болезнь в полной своей страшной картине проявилась сразу после Нового года, неожиданно для родителей, хотя прежде в жизни 21-летнего Александра были темные истории, которые оставили след в душе и в потенциале могли привести к расстройствам психики. После операции, в принципе, пустяковой, которую делают некоторым мальчикам, узнавшие о ней одноклассники бессмысленно и жестоко издевались и оскорбляли его. Лет пять тому назад с ним произошла ситуация, связанная с половым насилием, которую, впрочем, сейчас нельзя доказать и можно отнести к расстройствам больной психики.

Была снятая судимость по наркотикам. В 2006 осужден по ст. 309 ч.1 УК Украины, освобожден от отбывания наказания с испытательным сроком на 1 год, на учете в облнаркодиспансере не состоял.

Было злоупотребление алкоголем, в основном, пивом. Семья боролась с этим, как считала нужным, — ездили на море отдыхать всей семьей, отец беседовал о вреде алкоголя. Несколько раз ездили к «бабушке» в Корюковку. Та пошепчет молитвы — и все прошло, так они считали.

Обострение

Сразу после Нового года родители Александра стали замечать странности, которые усиливались и учащались с каждым днем. Саша стал усиленно интересоваться православием, ходил на службы в Елецкий монастырь, надел на голову повязку — оберег, поливал голову святой водой. Не отходил от компьютера, начал увлекаться религиозной литературой. Отец парня Юрий Васильевич с болью в голосе рассказывает:

— Как-то сказал матери: «Я не мужчина», и дальше, о том, как несколько лет тому назад его приятель изнасиловал его и с хихиканьем спрашивал: «Он от меня не забеременеет?» Правда ли это, или привиделось Александру — кто его знает, но отпечаток в его мозгу остался.

16 января стало совсем плохо: забрал все документы и ключи, запер в комнате мать и по мобильному стал звонить знакомым: «Вызывайте милицию, спасите родителей, в маму и папу вселился бес». Отец спустился к нему через балкон, после небольшой потасовки между ними Саша на некоторое время успокоился. Читал молитвы, потом посмотрел на отца и сказал: «Папа, спаси меня, вытащи меня отсюда». Сняли с его головы повязку — его начало трясти: «Я задыхаюсь, мне плохо!» После этого вызвали «скорую», она приехала на удивление быстро.

«Его недолечили…»

Юрий Васильевич сейчас считает, что выписка больного Саши спустя две недели после помещения в стационар и последующая таинственность вокруг диагноза (а врачи так его и не назвали при выписке) и стали причиной последующих убийств:

— Какой диагноз, как лечить, — ничего не объясняли… — с отчаянием говорит он. — По телефону позвонил, попросил инструмент для стрижки, сказал, что разрешили постричь под присмотром. Когда пошла вторая неделя, по мобильному сказал, что говорил с врачом, тот не против его выписать. При выписке я спросил: «Скажите, какой диагноз?» Врач ответила: «Конкретно сказать ничего не могу, какое-то глубокое потрясение, но он нам не говорил». — «А что делать?» — «Купите таблетки успокаивающие, становитесь на учет в диспансер». И все — ни как себя вести с ним, ни чего ожидать.

Такая же неизвестность — на приеме у участкового врача в психоневрологическом диспансере, куда мы зашли на пять минут. «Сашенька, ты — парикмахер по образованию, устаивайся на работу, стриги людей, а мы с папой пообщаемся, на консультативный учет тебя поставим, чтобы не было белого билета, и придете в апреле».

Если бы врачи сказали — шизофрения, не было бы никаких убийств, ведь знали врачи, что у него голоса, — мы же не знали! Пусть бы полежал еще… Правда, в палате все больные, там умирающий мужчина за руку его держал за мгновение до своей смерти.

В одной газетной публикации врач пишет, что мы виноваты, что если бы мы выполнили их рекомендации, то ничего бы не было. Но я в глаза не видел никаких рекомендаций. Какие рекомендации? Диагноз — ничего конкретного, одна сказала — здоров, выписала, вторая подтвердила — устраивайся на работу. Сашу я спрашивал: «Может, тебе плохо?» — «Все нормально…»

После больницы

После больницы странности продолжались, правда, немного меньше: ходил в церковь и пещеры, выстаивал все службы, начал поститься — «Хочу себя испытать». Уже потом монашки рассказали, что он, когда чистил подсвечники, несколько раз выходил из церкви, а им объяснил: «Во мне две силы, темная из храма выгоняет, я пойду, с ней поговорю, она меня отпускает». Отец вспоминает:

— В прощеное воскресенье встал утром и говорит: «Папа, мама, прошу прощения за все». Мы стоим и чуть не плачем…

Как-то Юрий Васильевич увидел, что Александр заходит в квартиру в 6 утра. Позже спросил: «Где ты был?» — «Нигде не был, спал».

Судный день

20 апреля для многих стало кошмаром, хотя начинался как самый обычный день. Саша — дома, работу так нигде и не нашел, Юрий Васильевич на вахте, Наталия — на работе, в детском саду.

***

Нигде в материалах судебного следствия, по словам заместителя прокурора Черниговской области Александра Яся, не прозвучало ни слова, связывающего эти события с датой дня рождения Гитлера.

Уголовное дело возбуждено в связи с тем, что в течение вечера 20 апреля Александр Сергов нанес многочисленные удары лопатой в область головы трем встретившимся ему людям, в результате чего все скончались на месте от полученных телесных повреждений «в виде отчленения головы и раздробления костей черепа»... Еще одна попытка Сергова добить прохожего лопатой не удалась, так как его вспугнули случайные прохожие.

Из Постановления Новозаводского районного суда от 22 сентября 2010 года:

«В период времени, к которому относится инкриминируемое ему преступление, испытуемый обнаруживал признаки хронического психического заболевания в форме шизофрении параноидной с непрерывным типом течения. По своему психическому состоянию не мог осознавать свои действия и руководить ими».

(В Международном классификаторе болезней (МКБ-10) шизофрения имеет код F20; в группу «Шизофрения» входят простая (F20.6), бредовая (F20.0), гебефрения (F20.1) и кататония (F20.2)).

«Нельзя выпускать больного в наше больное общество…»

В оперативный штаб, который по горячим следам искал преступника, входил главный судебный эксперт Черниговской области Валерий Максимов.

— Расскажите, пожалуйста, как производится психолого–психиатрическая экспертиза?

— Судебные эксперты изучают уголовное дело, все доказательства и улики. Спрашивают у больного о его ощущениях, мировоззрении, выслушивают оценку поступков и его позиции, потом сопоставляют с тем, что сообщили потерпевшие, анализируют, укладывается ли сказанное в клиническую картину или имеет место разнобой, и на основе анализа выносят заключение.

— Как будут его лечить?

— Речь идет о психически невменяемом больном человеке, к которому применили принудительные меры медицинского характера, освободив от наказания за содеянное преступление.

Вообще психически больных людей, совершивших преступление в состоянии невменяемости, могут лечить в больнице с общим, усиленным или строгим режимом наблюдения. Первые два вида режима представлены у нас в Черниговской области.

Единственная больница со строгим режимом, под усиленной охраной милиции и с лечащими врачами-психиатрами есть в Днепропетровске. Каждые 6 месяцев комиссия врачей осматривает больного и определяет течение заболевания и общественную опасность для окружающих. И каждые 6 месяцев отправляет в суд свой акт вместе с историей болезни и предположение — опасен ли этот больной для общества. И только суд решает — продлить лечение в таком же режиме или облегчить режим на одну ступень. Если переводят — опять через 6 месяцев осматривают и в суде решают, продлевать лечение или снимать с принудительного лечения и переводить на общие основания. И только тогда он сможет вернуться домой.

— И сможет повторить свои действия?

— Раньше за такими потенциально опасными больными людьми велся спецучет совместно психиатрической службой и МВД, который регламентировал частые посещения больного дома участковым врачом –психиатром, а при необходимости -в сопровождении сотрудника МВД. Но в последние годы в ходе гуманизации общества, в том числе в отношении психически больных, права врача–психиатра крайне ограничены, сейчас психиатр не в праве даже войти в жилище без разрешения на то больного или его законного представителя...

— Излечима ли шизофрения?

— Шизофрения — хроническое заболевание, которое протекает с периодами обострений и улучшений, как, например, сахарный диабет или бронхиальная астма. Больной шизофренией адаптирован в обществе, но бывает опасным в период ее проявлений.

***

Врач–психиатр и правозащитник Семен Глузман, когда узнал, что случилось с Александром Серговым, сказал:

— Жалко этого человека — что его выписали из больницы в наше неготовое к этому больное в социальном плане общество…

«Оно во мне сидит»

Сейчас Александр Сергов сидит в Черниговском СИЗО и ждет, когда подойдет срок его этапирования. Тогда его доставят на железнодорожный вокзал, пересадят в специальный вагон для перевозок заключенных, прицепят к основному составу, и дальше отправят в место принудительного лечения в Днепропетровск в сопровождении фельдшера. Все это время он ведет себя тихо, в отличие от других буйных заключенных, помещаемых в специальную камеру, окрашенную в легкие тона. Ведет себя так же, как дома — читает православную литературу, попросил, чтобы принесли ему икону и чтобы пришел отец Василий из Елецкого монастыря, — и исповедался ему. Приходят родители, передают ему святую воду. Но иногда Александр проговаривается о слугах дьявола, которые кругом, а однажды спросил навестившего отца: «Пап, как там, поселок почистили?»

Юрий Васильевич, когда узнал о поставленном диагнозе, вздохнул с облегчением, как это ни странно:

— Человек болен. Я перекрестился, когда услышал, что он болен, что не сознательно шел на убийства. Пострадавшие подали в суд на материальный и моральный ущерб, но он же неподсуден. Саша говорит: «Если я заработаю денег, буду всем этим людям выплачивать. Я великомученик, уйду в монастырь, оно во мне сидит, стану монахом и молитвами буду выгонять эту сущность».

Кто же знал, что события разовьются так непредсказуемо? Как сама шизофрения.

Вообще и конкретно

Неподсуден, потому что невменяем. Но убиты три человека, случайно спасся четвертый. А таких больных много, как много и их случайных жертв. И что же — не искать виновных, ссылаясь на несовершенную систему, и ждать, кто станет новой жертвой безумных людей?

Все это время, пока больной Саша Сергов находится в СИЗО, пока будет доставлен на принудительное лечение, он не принимает так необходимого ему лечения психотропными препаратами. Есть серьезное опасение того, что имеющееся у него психическое расстройство перейдет в злокачественное течение шизофрении. Отсюда убывают надежды на облегчение его психического состояния и последующую реабилитацию в социуме.

По словам заместителя прокурора Черниговской области Александра Яся, в нашем случае имело место решение следователя Главного следственного управления МВД Украины о выделении материалов в отношении врачей в отдельное производство и принятии по ним отдельного решения. И как бы не оказались виновными в этом наши законы и общество, которые, защищая право больного на конфиденциальность, запрещают сообщать родителям о страшном диагнозе, которые выписывают на улицу психически больного человека через две недели после страшного приступа. Но только закон и общество — это «вообще». А кто — конкретно?