Серге́й Вита́льевич Безру́ковКонстанти́н (Кири́лл) Миха́йлович Си́монов Горят города по пути этих полчищ.
Разрушены села, потоптана рожь.
И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи,
Творят эти люди разбой и грабёж.
Но разве ж то люди? Никто не поверит
При встрече с одетым в мундиры зверьём.
Они и едят не как люди — как звери,
Глотают парную свинину сырьём.
У них и повадки совсем не людские,
Скажите, способен ли кто из людей
Пытать старика на верёвке таская,
Насиловать мать на глазах у детей?
Закапывать жителей мирных живыми,
За то что обличьем с тобой не одно.
Нет! Врёте! Чужое присвоили имя!
Людьми вас никто не считает давно.
Вы чтите войну, и на поприще этом
Такими вас знаем, какие вы есть:
Пристреливать раненых, жечь лазареты,
Да школы бомбить ваших воинов честь?
Узнали мы вас за короткие сроки,
И поняли, что вас на битву ведёт.
Холодных, довольных, тупых и жестоких,
Но смирных и жалких как время придёт.
И ты, что стоишь без ремня предо мною,
Ладонью себя ударяющий в грудь,
Сующий мне карточку сына с женою,
Ты думаешь я тебе верю? Ничуть!!!
Мне видятся женщин с ребятами лица,
Когда вы стреляли на площади в них.
Их кровь на оборванных наспех петлицах,
На потных холодных ладонях твоих.
Покуда ты с теми, кто небо и землю
Хотят у нас взять, свободу и честь,
Покуда ты с ними — ты враг,
И да здравствует кара и месть.
Ты, серый от пепла сожжённых селений,
Над жизнью навесивший тень своих крыл.
Ты думал, что мы поползём на коленях?
Не ужас, — ярость ты в нас пробудил.
Мы будем вас бить все сильней час от часа:
Штыком и снарядом, ножом и дубьём.
Мы будем вас бить, глушить вас фугасом,
Мы рот вам совётской землёю забьём!
И пускай до последнего часа расплаты,
Дня торжества, недалекого дня,
Мне не дожить как и многим ребятам,
Которые были не хуже меня.
Я долг свой всегда по-солдатски приемлю
И если уж смерть выбирать нам друзья,
То лучше чем смерть за родимую землю
И выбрать нельзя...
мозгов и анальной агрессией.