Вид её ниибацца серьёзен и строг,
Но под вечер, снимая колготки,
Проведёт шаловливой рукой между ног,
Ощутив беспокойство в пелотке

И откинецца в кресле, песдою сочась,
Покорицца знакомой истоме
И решив, что ей нужен мужчина сейчас,
Наберёт торопливо мой номер.

И опять, как всегда, слыша голос её,
Стану я беспокойным и пьяным.
Хуле делать, когда моментально встаёт,
Только вспомницца имя Татьяна?

Я негромко отвечу, таясь от жены,
Что на кухне грохочет посудой,
Подавлю неприятное чувство вины,
И скажу: "Хорошо, скоро буду".

А жене напезжу: "На работе хуйня,
Вызывают, нуждаюцца сильно,
В общем, еду, поешь и ложись без меня,
Если что - позвони на мобильный".

"Ну, езжай", - обречонно ответит жена,
Только горечь в глазах её серых,
И тогда мне покажецца вдруг, что она
Знает всё о моих адюльтерах.

Ну да - похуй! Уже выхожу и такси
Торможу на углу резким взмахом.
Никаких церемоний - прийти, отйебсти,
А цветы и шампанское - нахуй!

Я приеду, она скинет свой пеньюар,
И сосков набухающих нежность
Разожжот в голове ибанутой пожар,
Я полезу рукою в промежность.

В её спальне уютной дрожат на стене
И качаюцца лунные блики,
Мы начнём и наступит песдец тишине,
Разорвут её визги и крики.

Будет время лететь, и пробьёт первый час
Хуле делать? - Пора мне, похоже.
И она ненадолго продлит нашу связь,
Отсосав на прощанье в прихожей.

Дома - тихо, темно, сонный голос жены:
"Будешь есть?" - "Нет, спасибо, не надо".
В ванну молча войду, быстро скину штаны,
С хуя смою остатки помады.

И под душем стоять хорошо беспесды,
Смыть от самки оставшийся запах,
И на время забыть под потоком воды,
Что недавно я был в её лапах.

А потом буду ждать, что она позвонит,
И, наверное, вечером в среду,
Снова будет одна и меня поманит.
Я, конечно же, снова приеду...

Яков Ихтингольц