memento mori - помни о смерти.

   Смерть была весьма частым гостем в домах викторианской Англии. Это происходило и из-за скарлатины, гриппа и аппендицита, что сейчас лечиться насчёт раз.
    "Благодаря" викторианской эстетике широко распространилось такое явление как post mortem - а именно жанр посмертной фотографии. Уникальность и ужас этого явления в том, что англичане создавали из мертвецов "живых" людей - рисовали глаза на закрытых веках, ставили их вертикально.
Из-за несовершенства первых фотоаппаратов труп в буквальном смысле выглядел более желанной натурой для фотографа, нежели живой человек: архаичная долгая выдержка требовала ну о-о-очень долгой неподвижности, и все равно не позволяла четко запечатлеть живое и трепетное тело. Дыхание, движение век и прядей волос – все давало докучливую «шевелёнку» — смазанные, расплывчатые контуры. Мертвецы же были идеальными натурщиками. А первыми заказчиками первых фотоателье были, соответственно, скорбящие родственники.
   В массиве фотографий post mortem самая большая доля принадлежит детским портретам. Более того, среди всех детских фотографий 1850-70-х годов посмертных фото — большинство.
  

     Зачастую и младенцев, и малышей постарше просто не успевали сфотографировать при жизни. Фотосеанс был дорогим удовольствием, на него копили, как на «крайний случай». Смерть ребенка нередко и становилась тем самым крайним случаем.
    Умершего ребенка празднично наряжали, укладывали в кроватку или усаживали в непринужденную позу, окружали любимыми игрушками.
Для максимальной живости композиции фотографы часто использовали специальный штатив, удерживающий тело в вертикальном положении. Этим же штативом пользовались тогдашние оформители первых лондонских универмагов, помогая тяжеленным старинным манекенам в их нелегком (во всех смыслах) труде. Общность инвентаря тогда никого не травмировала — очень ценилось внешнее благолепие.

На многих фото только этот отчетливо видимый штатив выдает печальный статус натурщиков.

Мастерство фотографа состояло в том, чтобы герой снимка получился максимально живым. И на лучших образцах жанра так и получается — дети выглядят либо безмятежно спящими, либо задремавшими за игрой.

Некоторые из «оживленных» фото обдают холодной жутью. Например, жила-была милая маленькая девочка. Любила папу-маму и своего котэ. Девочка умерла от скарлатины. И фотограф как смог «оживил» ее изнуренное болезнью тельце. И добавил в кадр живого котика. Получилось вот ЭТО.

Особенно много сохранилось фотографий родителей с умершими детьми. Кстати, по канонам викторианской эстетики родным не полагалось выглядеть очень уж печальными. Потому на многих фотографиях мамы и папы умерших детей вымученно улыбаются.

Еще более жутко выглядят детские групповые фотографии. К слову, инициатором такой фотосессии часто выступали сами дети, желающие сохранить память об умершем брате или сестричке.


А эта девочка явно не в восторге от фотосессии с мертвым братиком.

    Наконец, самой фантасмагорической разновидностью post mortem были фото, где мертво несколько натурщиков. Эпидемии и утечки осветительного газа в викторианских домах делали такой сюжет вполне заурядным.

Отец и ребёнок мертвы.

Популярность post mortem пошла на спад к 1920-м, когда викторианская культура умерла окончательно. Впрочем, этот жанр дал всходы и в российской провинции 1930-50-х.
Правда, отечественные фотографы жизнь не имитировали, а фиксировали все как есть.

   Хотя, на некоторых советских надгробиях встречаются «парадные» фото явно посмертного вида. В России самой большой коллекцией посмертных фотографий обладает действующий в Новосибирске Музей мировой погребальной культуры, известный готичной публике под более «попсовым» именем «Музей Смерти».