В кино я попал случайно. Приехал помочь парню, ассистенту чьему-то, насчет наркотиков. В смысле — слезть с них. Я до сих пор этим занимаюсь — вот сейчас одного актера из штопора вывожу. И деток в школах про вред наркотиков просвещаю. Так вот. Парень мне позвонил: «Дэнни, тут сплошной кокс, боюсь сорваться». А это был 1985-й, индустрия по уши в кокаине. И я приехал его поддержать. Гляжу, ходят мужики, наряженные зэками. В фальшивых наколках, тронешь — смазывается. И мой подопечный предложил подработать: «Зэка, — говорит, — изобразить можешь?» Я в жизни так не ржал: я же во всех тюрьмах штата посидеть успел. Переодеваюсь, а у меня татуировка во всю грудь — и все сразу такие: «Ого». Потом дядька подходит: «Трехо, здорово. Помню, как ты первенство Сан-Квентина в полусреднем весе выиграл». Смотрю — Эдди Банкер, мы с ним чалились. Оказалось, он сценарист. Спросил, боксирую ли я еще; типа у них один актерик, надо его подучить. Я говорю: «В массовке 15 баксов платят, а тренер сколько получает?» А он: «320. Только ты с парнем потише, он дерганый». 320 в день! За 320 я Годзилле навалять мог. И я стал тренировать Эрика Робертса. Он меня вроде побаивался. Что скажу, то и делает. Это увидел Андрей Кончаловский, а у него, кажется, с этим проблема была — Эрик его не особо слушался. И он мне дал роль. Подошел такой: «Беру тебя в фильм. Будешь Эрика бить». Потом история несколько раз повторялась — прихожу в массовку, а меня вытаскивают из толпы. Пять лет я играл Уголовника №1, говорил всегда одну фразу, обычно: «Гаси их!» Один режиссер дал дробовик и говорит: «Высади ногой дверь, а там импровизируй». За дверью люди как бы играли в покер, каскадеры, понятно. Ну я вышиб дверь, кто-то вскочил, я ему заехал прикладом, телка какая-то визг подняла, а я ей раз — дробовик к виску. Режиссер сам не свой: «Боже, Дэнни, где ты этому учился?» А я: «Дай вспомнить. Супермаркет Von’s я брал. И Safeway. И Thrifty Mart». Короче, опыт был.