World War Three: Inside the War Room

BBC сняла фильм о штабной игре с участием десяти высокопоставленных британских дипломатов, военных и политиков, сценарий которой предполагает конфликт между НАТО и Россией. Он получил название «Третья мировая война: в командном пункте» («World War Three: Inside the War Room») и вышел в эфир вечером 3 февраля.

По сюжету фильма в Эстонии начинаются беспорядки с участием местного русского населения, которые позднее перекидываются на Латвию. В Даугавпилсе толпа врывается в мэрию, срывает латвийские флаги и вывешивает российские. Мэр города Дмитрий Ворслав обещает провести референдум об автономии Латгалии от Риги. Поступает информация, что часть российско-латвийской границы взяли под контроль ополченцы и что через нее из России идет поток людей и оружия. В командном пункте в Лондоне комитет из десяти человек под председательством бывшего посла в США сэра Кристофера Мейера (Christopher Meyer) решает, как Британия должна реагировать на происходящее и следует ли задействовать 5-ю статью Североатлантического договора (статью о коллективной обороне).

Генерал Ричард Ширефф (Richard Shireff), бывший заместитель командующего силами НАТО в Европе, заявляет, что Латвия подверглась вооруженному нападению, и советует перебросить в Прибалтику дополнительную авиацию, направить корабли альянса в Балтийское море и начать размещение в Латвии подразделений Объединенной оперативной группы повышенной готовности. Баронесса Кишвер Фолкнер (Kishwer Falkner), официальный представитель либерально-демократической фракции Палаты лордов по вопросам внешней политики, призывает ограничиться предоставлением разведданных, чтобы ситуация не накалилась и дело не дошло до войны с Россией. Баронесса Полина Невилл-Джонс (Pauline Neville-Jones), бывший министр по вопросам безопасности и противодействия терроризму, утверждает, что присутствие войск НАТО должно стать для русских предостережением.

Генерал Ричард Ширефф (Richard Shireff), бывший заместитель командующего силами НАТО в Европе, заявляет, что Латвия подверглась вооруженному нападению, и советует перебросить в Прибалтику дополнительную авиацию, направить корабли альянса в Балтийское море и начать размещение в Латвии подразделений Объединенной оперативной группы повышенной готовности. Баронесса Кишвер Фолкнер (Kishwer Falkner), официальный представитель либерально-демократической фракции Палаты лордов по вопросам внешней политики, призывает ограничиться предоставлением разведданных, чтобы ситуация не накалилась и дело не дошло до войны с Россией. Баронесса Полина Невилл-Джонс (Pauline Neville-Jones), бывший министр по вопросам безопасности и противодействия терроризму, утверждает, что присутствие войск НАТО должно стать для русских предостережением.

Адмирал Алан Уэст (Alan West), бывший первый морской лорд и начальник штаба ВМС, подчеркивает, что Россия повела себя в Латвии точно так же, как на Украине, и высказывается за ввод наземных войск. Бывший посол в России Сэр Тони Брентон (Tony Brenton) замечает: «Задумайтесь, в какое положение вы поставите Путина, наращивая военные ставки! Чтобы сохранять власть в России, нужно выглядеть сильным. Столкнувшись с таким вызовом со стороны НАТО и пойдя на уступки, он политически проиграет внутри страны. Предупреждайте их, подавайте им любые сигналы, но переброска войск — это, по-моему, слишком». Бывший председатель специального комитета Палаты общин по обороне лорд Джеймс Арбетнот (James Arbuthnot) его в этом поддерживает. «На этой стадии кризиса русские не признают, что они напрямую причастны к происходящему. По-моему для нас это потенциально полезно. Если мы превратим это в прямую конфронтацию между НАТО и Россией, мы встанем на скользкий путь», — заявляет специальный советник Объединенного комитета по стратегии национальной безопасности д-р Иэн Кирнс (Ian Kearns)

На следующем этапе обстановка продолжает накаляться. Пророссийские ополченцы захватывают государственные учреждения в Латгалии. Рига направляет против них армию и заявляет, что им помогает Россия. Америка призывает направить в Латвию Объединенную группу повышенной готовности.Брентон отмечает, что доказательств российской причастности пока слишком мало: «У нас есть данные латвийской разведки — не слишком компетентной и не слишком беспристрастной — о проникновении через границу. Пока мы знаем одно — в Латвии происходят серьезные нарушения общественного порядка, но отвечать на это отправкой войск — непропорциональная реакция». Уэст подчеркивает, что цепочка событий на Украине, в Эстонии и в Латвии «немного напоминает о 30-х годах», и добавляет, что «таким людям нужно противостоять быстро — и для этого есть все поводы». «Давайте организуем удар по России, в котором нас невозможно будет обвинить, — то есть кибератаку. Это даст России сигнал, нанеся ей серьезный финансовый урон», — предлагает Арбетнот. Адмирал Уэст признает, что такой вариант осуществим. Фолкнер возражает: «Мы 50 лет убеждали Россию, что мы — оборонительный альянс, а теперь собираемся по ней ударить». Кирнс говорит, что бездействовать было бы опасно и что русские могут счесть это знаком бессилия НАТО.

Ширефф заявляет, что «именно мощь коллективной обороны позволяет НАТО проводить четкие ограничительные линии и именно она предотвращает войны — в отличие от слабости, которая ведет к войнам». В итоге пятью голосами против трех комитет решает поддержать американское предложение. 

НАТО посылает в Латвию свои силы, в составе которых 1000 британских солдат. Россия устраивает у латвийской границы военные учения. Латвийская армия ведет бои с сепаратистами. В плен попадают четыре британских инструктора. Комитет решает, что нужно организовать спасательную операцию, против чего возражает только Фолкнер предлагающая обратиться к генсеку ООН. Операция проходит успешно, солдат освобождают. Вскоре на российской территории недалеко от латвийской границы падает российский истребитель. НАТО уверяет, что его не сбивала, однако после этого ракета — предположительно, российская — сбивает латвийский вертолет. Перед комитетом ставят вопрос, следует ли в ответ на это уничтожить ЗРК на российской территории?

Арбетнот и Брентон поддерживают эту идею (хотя Брентон отмечает, что лучше выбрать цель на территории Латвии), однако военные и бывший начальник отдела министерства обороны по связям с общественностью Уна Мьюрхед (Oona Muirhead) выступают против, так как это был бы полноценный акт войны. За отсутствием консенсуса комитет решает не наносить удар. «Мы можем только ясно дать им понять, что в следующий раз при малейшем намеке на нечто подобное мы засунем ракету им в глотку и что мы понимаем, кто виноват в случившемся», — завершает дискуссию Мейер.

В Даугавпилс направляется российская колонна из 300 грузовиков. Москва заявляет, что это сугубо гуманитарный конвой, Рига утверждает, что речь идет о военном вторжении. Президент Путин предлагает добиться перемирия на условиях проведения референдума об автономии Латгалии, передачи миротворческих операций под контроль ООН, ухода из Латвии всех иностранных сил и подтверждения обязательств НАТО не размещать войска в бывших советских республиках на постоянной основе. Брентон отмечает, что это предложение можно обсудить, если оно позволит предотвратить войну. Уэст возмущается: «Полная чушь. Путин именно этого и добивался. Пусть он дальше то же самое устроит в Польше? Понимаете, речь идет о территории НАТО, и мы не можем согласиться на такие вещи — это просто невероятно. Нельзя позволить ему считать, что у него все получилось, как он хотел».

Америка предлагает предъявить Москве ультиматум, потребовав, под угрозой силы, в 72 часа полностью убрать российских солдат с территории Латвии. Перед участниками ставится вопрос о том, следует ли Британии поддержать американское предложение — то есть: «Готовы ли мы умирать за Даугавпилс?» Уэст выступает за предъявление ультиматума, добавляя, что, так как российская военная доктрина предусматривает использование в серьезных случаях тактического ядерного оружия, «следует хорошенько подумать о том, что такое готовность и каков уровень готовности у ядерных сил НАТО». Ширефф отмечает, что в данном случае для военной операции потребуется серьезное численное превосходство и что с оперативной точки зрения будет лучше, если силы будут не международными — а, например, чисто американскими. «Если я правильно помню, в Латвии живет чуть меньше двух миллионов человек. Неужели мы всерьез собираемся начать Третью мировую, из-за нескольких городских округов?» — замечает Фолкнер. Уэст возражает ей, что российское мирное предложение «уничтожит НАТО».

В ответ Фолкнер напоминает ему, что «100 лет назад тоже считали, что альянсы важнее, чем безопасность граждан» и призывает «не превращать союз в смирительную рубашку». Бывший посол в Латвии Иэн Бонд (Ian Bond) говорит, что силы должны быть международными: «Мне не нравится, как будет выглядеть, если американцы станут спасать европейцев, а европейцы совсем не примут в этом участия». «Первый русский гуманитарный конвой на Украине привел нас в истерику. Мы были неправы — это был гуманитарный конвой, хотя тогда тоже говорили о российских заговорах и так далее. Я не хочу начинать Третью мировую со стрельбы по гуманитарному конвою. Мы будем неправы с любой точки зрения — и в британском общественном мнении, и в мировом. Это будет катастрофа», — говорит Брентон.

«Эти грузовики вообще не имеют значения. У нас есть мирное предложение — хорошо. На него надо официально ответить. Мы должны его полностью отвергнуть, но нам нужен крайний срок, и этот крайний срок должен быть привязан к нашим собственным военным планам», — подытоживает Кирнс. В результате пятью голосами против четырех комитет решает поддержать американский ультиматум. Парламент разрешает использовать военную силу для восстановления территориальной целостности Латвии. В Балтийском море начинается противостояние военно-морских сил НАТО и российского флота. Президент Путин заявляет, что Россия разместила тактическое ядерное оружие в Калининграде. Комитет решает, как реагировать на «ядерную браваду» Москвы.

Ширефф предлагает опираться на сдерживание — «поднять планку так высоко, чтобы Путин понял, что не стоит пытаться ее преодолеть». Фолкнер и Брентон называют ультиматум с крайним сроком глупостью и предлагают найти способ продлить крайний срок и начать переговоры. Бонд отмечает, что это значило бы продемонстрировать Путину односторонний характер ядерного сдерживания. «Вы предпочли бы обмен ядерными ударами, — удивляется Брентон. — Иэн, вы все ближе подталкиваете нас к Армагеддону». «Не я, а Путин», — возражает Бонд. Уэст предлагает сохранить 72-часовой крайний срок, но при этом по неофициальным каналам постараться успокоить Россию.

На вопрос Мейера о конкретной реакции на оперативном уровне, он отвечает: «Мы переводим наши силы на 15-минутную готовность, как было во время холодной войны». Он также добавляет, что Путина надо предупредить об этом.На следующем этапе назначенный России крайний срок проходит, однако канцлер Германии Ангела Меркель заявляет, что она считает переговорное урегулирование по-прежнему возможным и будет добиваться продления крайнего срока. Из Брюсселя поступает информация, что Америку из стран НАТО продолжают поддерживать в данном вопросе только Франция, прибалтийские государства и Польша. В дальнейших заседаниях Уэст не участвует «по очевидной причине». Ширефф называет предложенную коалицию «вполне работоспособной». Невилл-Джонс также высказывается за присоединение к ней. Кирнс поддерживает идею Меркель о продлении крайнего срока, но осуждает нежелание канцлера применять в Латвии военную силу — «это можно было понять в контексте Украины, но невозможно понять применительно к стране НАТО». Брентон отмечает, что Меркель — «единственный западный политик, к которому прислушивается Путин» и что ей нужно дать шанс. Бонд возражает: «Путин — хороший ленинец, или был им, пока не стал хорошим капиталистом. Он понимает: если ты воткнул штык и тот не встретил сопротивления, нужно втыкать его дальше». «Мы можем продемонстрировать, что наш ультиматум что-то значит, начав наращивать силы. Это не означает, что мы должны сразу же браться за оружие и начинать стрельбу», — заявляет Мьюрхед. В итоге семью голосами против одного комитет решает присоединиться к американской коалиции. Против этого высказывается только Фолкнер. 

Британские и американские силы начинают наступление на Даугавпилс. В операции участвуют несколько тысяч человек. Пророссийские сепаратисты, как сообщается, несут тяжелые потери. Над американским и британским кораблями взрывается ядерная ракета «Искандер». Оба корабля гибнут со всем экипажем. Россия заявляет, что удар был непреднамеренным, приносит свои соболезнования и объявляет о снижении боевой готовности своих тактических и стратегических сил.Ширефф объявляет, что мир находится на грани ядерной войны. Невилл-Джонс говорит, что готовность русских к подобным «унизительным» извинениям показывает их нежелание «взрывать мир». По ее мнению, Британии следует продолжать наземные операции, пока Россия не уйдет из Латвии — но этим и ограничиться. Кирнс отмечает, что необходима публичная угроза ответного удара, но Фолкнер говорит, что это слишком опасно. Из Америки поступает сообщение, что президент высказался за ответный «ограниченный ядерный удар по сугубо военной цели». Брентон заявляет, что США нужно отговорить от этой идеи.

Ширефф говорит, что это дает возможность потребовать от русских, чтобы они подняли белый флаг и убрались из Латвии«, а также «поставили военные ядерные объекты под контроль инспекторов ООН и дали безоговорочные гарантии того, что они больше не будут угрожать территориальной целостности соседей». «Если мы будем считать, что президента Путина обязательно нужно унизить, а русские должны поднять белый флаг, мы не найдем выхода. Мы просто уничтожим и себя, и других. Нужно дать им возможность отступить», — возражает Кирнс. Невилл-Джонс отмечает, что Британии следует подготовиться к удару, но сперва все же попробовать переубедить американцев. «С нашей стороны было бы крайне некрасиво говорить американцам, что им не следует делать после того, как они потеряли корабль» — говорит в ответ на это Арбетнот. «Думаю, британское общество будет шокировано идеей о том, что призвать американцев к сдержанности — некрасиво», — возмущается Фолкнер. «Русские вполне могут продолжать воевать в Латвии, искренне сожалея при этом, что ракета была запущена, — подчеркивает Бонд. — Путину не нужно было бы извиняться, если он целенаправленно применил ядерное оружие, поэтому наносить ответный удар будет, по-моему, для Америки большой ошибкой, подпитывающей логику эскалации». «Если мы сразу ответим, это сгладит тот факт, что он нарушил правила», — добавляет Невилл-Джонс. Ширефф еще раз требует «безоговорочной капитуляции» России, но Мейер просит его воздержаться от таких формулировок и подводит итог дискуссии: «Делаю вывод, что в вопросе об эквивалентном ответе мы не поддерживаем американцев, что мы продолжаем наземную операцию, а русских предупреждаем — если такое еще раз случится, ответим всей мощью».

Американцы не следуют совету и наносят удар по цели в России тактическим ядерным оружием. Российские МБР готовы к запуску, и если они взлетят, у комитета будет несколько минут, чтобы решить, какие инструкции оставить командирам вооруженных «Трайдентами» подводных лодок.«Если целью первого удара станут города в Британии, решение запустить ракеты с подлодок в Атлантике все равно их не спасет», — замечает Кирнс.

«Если мы предполагаем, что сдерживание не сработало, и миллионы британцев погибнут, перед правительством будет стоять выбор — нужна нам бессмысленная смерть миллионов русских или нет. По-моему, ответ очевиден — нет», — утверждает Брентон. Шестью голосами против трех комитет решает, что ракеты запускать не следует. За запуск «Трайдентов» высказываются только Арбетнот, Невилл-Джонс и сам Мейер.

http://cont.ws/post/195790