Во время блокады эту маленькую девочку эвакуировали из Ленинграда. Леночка её звали. А фамилию свою она забыла, такая она была маленькая и измученная. Она потеряла всю семью; маму, бабушку, старшего братика… А ее нашла специальная бригада истощенных девушек - тогда ходили по квартирам страшной блокадной зимой, искали детей, у которых погибли родители или при смерти были ...Вот Леночку нашли и смогли отправить в эвакуацию. Она не помнила, как детей везли в тряском грузовике по льду, не помнила, как попала в детский дом; она маленькая была. Как истощённый гномик с большой головой на тонкой шейке…
И она уже не хотела кушать. Такое бывает при дистрофии. Она лежала в постельке или сидела на стульчике у печки. Грелась. И молчала. Думали, что Леночка умрет. Много детей умерло уже в эвакуации; сильное истощение, и нет сил жить и кушать. И играть. И дышать…
И одноногий истопник, фронтовик дядя Коля лет двадцати от роду, свернул из старого полотенца куклу. Как-то подрезал, свернул, пришил, - получилась уродливая кукла. Он химическим карандашом нарисовал кукле глазки и ротик. И носик-закорючку.
Дал куклу Леночке и сказал серьезно: "ты, Леночка, баюкай куклу. И учи ее кушать хорошо! Ты теперь кукле мама. И уж позаботься о ней получше. А то она болеет и слабая такая. Даже не плачет!".
И эта Леночка вдруг вцепилась в куклу и прижала ее к себе. И стала баюкать и гладить тонкими ручками. А за обедом кормила куклу кашей, что-то шептала ей ласковое. И сама поела кашу и кусочек хлебца, - кормили не разносолами в эвакуации…
Ну вот, Леночка и спала с куклой, и у печки ее грела, обнимала ее и хлопотала о кукле. Об уродливой кукле из старого полотенца с нарисованными глазами…
…Девочка выжила. Потому что ей нельзя было умереть; надо заботиться о кукле, понимаете? КОГДА НАДО О КОМ-ТО ЗАБОТИТЬСЯ, - ЭТО ОГРОМНАЯ СИЛА ЖИЗНИ ДЛЯ НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ.
Для таких, как эта девочка. Которая стала медсестрой потом и прожила долгую жизнь. И руки ее были всегда заняты. А сердце - наполнено…
Анна Кирьянова
Ольга Инжеватова
Моя прабабушка Апполинария Афанасьевна была одной из тех женщин, о которых говорится в истории выше. Во время Блокады она потеряла мужа и двух дочерей - пятнадцатилетнюю девочку и грудную малышку. Нет, они не погибли внезапно, они медленно и мучительно умирали по очереди от голода. Остался только тринадцатилетний мальчик Юра - мой дедушка. Но и он уже лежал, не мог вставать. Не знаю, как прабабушка смогла сохранить разум и физические силы, но ещё более непостижимо откуда в ней была такая сила духа! Эта маленькая, хрупкая, истощённая голодом и горем женщина устроилась в детский дом и стала ходить с коллегами по квартирам и руинам разрушенных домов и собирать плачущих детишек с тел их матерей, погибших от голода, холода и бомбёжек, потом выхаживала их и своего единственного сына. А Юра, после эвакуации по Дороге Жизни, едва оправившись, поступил в школу юнг и через год, в 1945 отправился на Северный флот и успел в свои на тот момент пятнадцать лет принять участие в боевых действиях и получить награды, лучшей из которых была возможность противостоять фашистам.
Его мама прожила почти вековую жизнь, посвятила долгие годы из неё работе в детских домах и садах, заботясь о детях и подтвердив своей жизнью, что чужих детей не бывает...
Вот такие люди. Такие судьбы. Благодарю вас, родные! Спасибо за жизнь! Вечная вам слава и светлая память потомков!