Меня заставили помыться под тепленьким душем, переодели в больничную пижаму и отвели в палату, а тебе еще пришлось долго ждать, когда начнет ходить транспорт, чтобы добраться до дома.
Прости меня и за ту проделку, в которой я тебе так и не признался, хотя ты много раз спрашивала до самого своего ухода, а я делал круглые глаза: «Мама, ты что, разве я мог?»
За год до моего призыва, отец с мамой собрались в санаторий. Обычно спиртные напитки от меня прятались, а тут в кладовку были демонстративно поставлены две пол-литровые бутылки с предупреждением: «Слава, смотри, спирт метиловый, выпьешь, в лучшем случае ослепнешь».
Уже после того, как мы с Руфой пропили все деньги, что у нас были, мы еще два дня ходили в нерешительности вокруг этих бутылок. Потом меня осенило. Накрошили мы хлеба в тарелку, размочили тем спиртом и накормили дворовых голубей. Понаблюдали день за их кульбитами в воздухе и нетвердой походкой на земле и наутро, увидев, что с нашими голубками все в порядке, приговорили те бутылки. В кладовку поставили те же бутылки, но уже с водой.
После приезда родителей, они простояли там еще недели две, пока сосед Геня, не раздобыл где-то серебрянку и не предложил маме покрасить на кухне плиту. После завершения работы, мама спросила: «Тебе разбавить, или выпьешь чистый?». «Чистый, только налей стакан воды запить». Держа в обеих руках по стакану, Геня сделал громкий выдох, и опрокинул в рот стакан со «спиртом». На половине второго стакана он с удивлением остановился. Понюхал оба «Зоя, но ведь это же вода!». Они обследовали стаканы, начатую бутылку, открыли вторую. Я ел и делал вид, что меня это не касается. Только после того, как жидкость из второй бутылки была опробована на язык, мама взглянула на меня: «Слава, твоя работа?» «Ты, что мама, ты же сказала, что это спирт метиловый, я разве себе враг?» Прочитал написанное, и прочувствовал.
Господи! Не жизнь это была, а существование в анекдоте, с паузой для переползания в следующий.

«Пора тебе выходить в Интернет» - заявил Леня.
Мы уже не один раз заговаривали об издании. Все мои предыдущие, вялые попытки заинтересовать кого-то своей рукописью, заканчивались ничем. Оба пришли к выводу, что начинать надо с этого шага, как он сказал, создания «бренда». Будь у него сейчас деньги он, по его словам, сам взялся бы отпечатать мои труды небольшим тиражом. Для него это дело знакомое, его бизнес связан с полиграфией.
«Только, если ты хочешь, чтобы от тебя не отвернулась часть, заинтересовавшихся твоим творчеством людей, ты должен кое-что убрать, а именно, три вещи» - он стал загибать пальцы: «Исключить из своего труда сцены секса с Людмилой – это дешевый литературный прием и графоманство.
Умные люди, дойдя до твоих ссылок на Нагиевские «Окна», не станут дальше читать, это шоу не для серьезных людей.
И, наконец, чтобы не нажить себе врагов и не прослыть антисемитом, тебе надо убрать все о Сионских мудрецах».


Милый Ленечка, не считаю и не ощущаю себя ни писателем, ни поэтом профессионалом. То, что излагаю, при подсказке Свыше, рвется из души:

                              Хрипит петух - утро встречает.
                              Конкурентов нет, никто не отвечает.
                              Соседский павлин все перепутал.
                              День, ночь орет и хвост распускает.

Это я – тот самый ободранный, облезлый, не раз битый, но радостный петух. Только не путай, пожалуйста, с классификацией уголовно-криминальной.
При всем моем уважении к профессии повара, каким бы талантом он не обладал, конечный продукт в его творчестве, всегда один и тот же. Не готовил я свое произведение ни по какой поваренной книге – лавровый лист, щепотку соли, чуть-чуть перчика, а сверху клубничку.

                              Желание не фальшивить, не дает спать,
                              Поднимает с постели, уговаривает писать.
                              С каждым днем все чище звучит струна,
                              Строю любовью будущее – поет она.

                              Зацепки нет, есть щипок,
                              По попке новорожденному от Отца шлепок.
                              Воля Твоя – моя Любовь – резонанс,
                              Данный Тобой, здесь и сейчас шанс.

Все вокруг зачитываются Анхелем де Куатье, зачитался и я. Какой же это талантливый человек! А какую тему поднял! Прочитал запоем, но одной книжки хватило. Опять сказочка, опять спекуляция. Пришел какой-то Данила, нашел скрижали, спас меня и все Человечество. Отец посылал Спасателей, многие их слушали, многие ли услышали? Если все люди, находящиеся в жаркий воскресный день на пляже, одновременно бросятся в море, солидно перебрав, да еще не умея плавать, спасателям останется только вылавливать из воды утопленников и штабелировать на берегу.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Можно смеяться над этим лозунгом, но в результате моих поисков, с Божьей и моих Ангелов-Хранителей помощью, для меня он стал аксиомой.
Догадываюсь, если записки выйдут в свет, обязательно найдутся критики, которые будут старательно доказывать, что я и графоман, и бездарь – это их хлеб, а значит мой подарок не для них. Бог им в помощь в их благородном труде. Возможно, они еще, кроме того, возьмутся сотворить нечто более талантливое, чем я. Буду только рад за них, а я как могу, дарю Любовь.

                               Говорят, поэзия – профессия.
                               А я не согласен – это души состояние,
                               Серости противостояние,
                               Себя познавание.

                               Тел своих сотворение,
                               Мысли своей понимание,
                               Жизни своей созидание
                               И все это – в Любви существование.

Из любого человеческого проявления, даже из посещения балагана, можно извлечь уроки. А у меня еще и подсказки были:

                               За окном полночных каблучков стук.
                               Удалось мне порочный разорвать круг.
                               Ни в чем, не ведая срама,
                               Нахожу материал для построения Храма.

                               Учитель – каждый встречный.
                               Жизненное обстоятельство – урок.
                               Моей жизни путь млечный,
                               Мироздания моего поток.

Убери я хоть малую толику информации, получаемой, перерабатываемой, осмысленной и прочувствованной, – теряет смысл все. И испытания, данные мне Отцом, и мой поиск-путь в этих испытаниях. Я, расколотым, вновь оказываюсь на тропе войны с самим собой. Я снова в окопе и опять винтик в механизме Системы, солдат и раб Системы.
После прочтения тобой записок, думал ты уловил суть. Сейчас вижу, я поторопился, выдал желаемое за действительное.
Не против я вещей, которые облегчают существование на Земле. Но не собираюсь становиться популярным писателем, кропать книжонки на потребу публики и много зарабатывать для того, чтобы за бешеные деньги купить шикарные бетонные хоромы в престижном районе, в престижном доме, который сейчас охраняю и подниматься на лифте до третьего этажа.
Борьбу за то, чтобы мягче поспать, больше и слаще поесть, не стоит называть жизнью. И если сознание строит жизнь, то не быт определяет, как утверждает Владимир Ильич Ленин, а убежден сейчас – цель или отсутствие оной формирует сознание. Вернее, не совсем так, цель есть всегда, не говорю о животных инстинктах и физиологических потребностях. Но, чья?
Познавая себя, научаясь любить, обретая целостность, становлюсь все менее уязвимой мишенью для тех стрел.
288. Конечно, мираж не являет действительность, но сам он является действительностью. Потому правильно понимать реальность Майи, зная всю предательскую извращенность ее.
Знающие путь, найдите огонь дойти.
                                                                                              Агни-Йога.
Прости меня, Леня, пожалуйста, если ощущаешь обиду на меня. А во мне громаднейшая тебе благодарность за помощь в осознании того, что сейчас написал.

Если человек меня почувствует, ему и в голову не придет навесить на меня ярлык антисемита. Но если все же найдутся люди, которые объявят меня юдофобом, мне останется только покрутить указательным пальцем у виска и пожелать им здоровья духовного и физического.
А у меня даже мысли не возникало, угождать кому-либо, кроме Бога, который в моем сердце и ни под кого ложиться я не желаю!
И пусть танкисты остаются при исполнении своего долга в своих окопах!
И пусть на все будет воля Божья!