...Вновь читаю «Книгу Иовы» и благодарю Бога. У меня вариант гораздо более щадящий. Не было у меня богатства, был на двоих с женой маленький бизнес, квартира, машина. Как и Иов, все потерял. Не убивали, слава Богу, моих детей. Молюсь я за их здоровье, духовное и физическое. Сын отгородился и спрятался от меня за глухой стеной из осуждения и неприязни. Страх за свое «богатство» заставляет стыдиться своих нищих родителей и как будто нет у меня сына. А дочкина гордыня, рядом с Артемом, постепенно тает и уже не затыкает она мне рот на полуслове.
Я люблю своих детей, молюсь за них, прошу у них прощения за свои ошибки. Прощаю их и верю, что они вернуться ко мне.
А половина моя, хоть и кричала, как Иову его жена: «Отрекись!», уже не так категорична в своем неверии.

В отличие от Иова, родившегося в богатстве и Богобязни, я рос и воспитывался на Мальчише-Кибальчише, но не дотягивал до Гайдаровских героев. Очень переживал и стыдился, что не готов умирать под пытками за какую-то тайну. Уступал старушкам очередь в магазине, помогал им переходить дорогу, но все мои потуги не выдерживали никакого сравнения с героями-красноармейцами и, уверенными в себе, тимуровцами.
Это, много лет спустя, я услышал восточную мудрость: «Несчастна та страна, которая нуждается в героях».
Потом был Джек Лондон. С его искателями золота и кладов я не расставался ни в постели, ни в туалете. Опять были мои страдания после сравнения моей серой жизни с этими яркими красками. И не мог я тогда ни понять, ни принять, что участь Мартена Идена, закономерный финал наиболее удачливых из этих авантюристов.
Не находил я опоры в реальной жизни, не находил в книгах. Не светили мне Клондайк и тихоокеанские острова, и не представлял я, как можно сражаться с ветряными мельницами и освобождать того, кто в свободе не нуждается.

А вокруг меня были люди, которые говорили одно, а делали другое. Их разговоры на улице были совершенно противоположны разговорам на кухне. Я с покорностью впитывал в себя страхи, ложь, идеализации, а с этим приходили счета по долгам.
Я должен был государству, обществу, пионерской организации и комсомолу, а позже - супруге и детям. Эти долги сдавливали меня, как испанский сапожок ногу. Привыкнув ко лжи, я блудил в мыслях, а при подходящем случае - и в реальности. Не считал для себя зазорным воровать. В общем, жил, как все нормальные люди вокруг. Постепенно краски, которые радовали в детстве, выцветали и жизнь становилась все серее и однообразнее.
В тридцать шесть лет мне первый раз в руки попало Евангелие. Книга была старая, с ятями. С громадным трудом я продирался через нее. Я прилежно прочитал ее от первой до последней страницы, не пропуская ни строчки, и ничего не понял. Но что-то после прочтения осталось такое, что заставляло вновь и вновь возвращаться к Библии. Потом пришли другие книги. Я искал ответ на детский вопрос: «Почему?», а: «Ходящий во тьме, не знает куда идет». Эти поиски во тьме продолжались, пока возраст мой не перевалил за полвека.

Только тогда, через прощение я пришел к Вере и Любви, я поверил в Бога-Отца, поверил, что Отец ведет меня по жизни и путь этот – очищение. Я  стал прозревать.
Тот царь в моей голове, по совместительству Кащей, в страхе, что моя сущность такая открытая и беззащитная, спрятал ее не в ларец, а в какой-то железобетонный бункер. Опоясал его редутами и окопами, окружил минными полями.
Сейчас я, свергнув самодержавие, крушу бункер, зарываю окопы, сравниваю с землей редуты, занимаюсь разминированием.

Как Иов, черепицей счищал со своего тела язвы и струпья, я сдираю с себя ложь, страхи и идеализации. Вместе с той покорностью, в которой жил, уходят долги и обязательства. Хомут долга перед государством и обществом был снят с меня без малейшего усилия с моей стороны, спасибо национал-радикалам. В мой паспорт вписали – ALIEN,S. Вместо гражданского долга и долга патриота во мне крепнет любовь к земле, на которой живу. Долги, супружеский и родительский, переплавляются в Любовь и ответственность, и эта ответственность, эта Любовь, уже простираются на потомков, как сказано в Библии, до седьмого колена.