Пятничные вечера настолько ожидаемы на неделе, на сколько ими обычно делать нечего - все пьют, гульванят и радуются хоть каким-то развлечениям в их убогой повседневной серой жизни. А что людям ещё остаётся делать, не творить же прекрасное на позитиве? Это удел задротов и ботанов. Мой же пятничный вечер стремительно приближался, и приходилось мириться с тем фактом, что ещё одна неделя жизни прошла, так и не принеся ничего в мою колоду счастья. Хотелось выйти на пятый этаж нашего убогого офисного центра и нассать хотя бы на ту часть мира, которая ниже. Любое другое занятие в данный момент для меня было на уровне блядства.

С некоторых пор я себя приучил прибывать в прекрасном расположении духа и в великолепном настроении всегда, даже если всё надоело. «Руслан, развлекайся!» - говорил я себе, когда становилось грустно, - «Если скучно, шути сам с собой или над кем-нибудь издевайся! Жизнь надо прожить весело и счастливо, как бы она не проживалась». Мантра прекрасная и даже, если её очень долго повторять, помогает. Но, не смотря на то, что я веселил себя как мог и пытался провести вечер пятницы на позитиве, нассать на весь мир ниже пятого этажа меньше не хотелось.

В кармане джинсов стал вибрировать мой старенький сотовый телефон. Я даже немного удивился, что кому-то мог понадобиться в этот день, но кому? Ответом на мой немой вопрос была надпись на экране мобильника «Дибил». Не то, чтобы он был дибилом в широком понимании этого слова, нет, просто его поведение иногда отличается некоторой нестандартностью. Например, дибилом в моём телефоне он назвал себя сам, когда мы познакомились в какой-то компании. Нас представили и он мгновенно выхватил телефон у меня со словами «дай я тебе себя запишу», записал свой номер, вернул мне трубку и спросил мой номер:

- Дай я тебе позвоню! Ща прикольно будет.

Я продиктовал:

- Восемь, девятьсот пять, пятьсот сорок пять, семьдесят девять двадцать ***.

- О, круто, платиновый? - искренне поинтересовался он.

Пока я думал, что ответить, мой телефон зазвонил. На экране высветилось: «Дибил». Хозяин шутки же принялся ржать, натурально хлопая себя обеими руками по коленям. Потом так же резко, как делал он всё остальное, прекратил смеяться, отвернулся от меня и отошёл в сторону.

Сегодняшним вечером он звонил мне второй раз, включая тот, когда он записал мне свой номер:

- Алло, алло, там есть кто-нибудь! - начал он орать, не давая мне сказать ни слова, - Не молчите! Алло!

- Я есть, - признался я и спросил: - чо тебе?

- Слушай, ты ведь на соколе работаешь, да? Ты когда заканчиваешь, а то я тут в метро как раз на соколе, давай вместе по домам поедем? Я за одно тебе прикол покажу!

- Э-э-э-э, да, - неуверенно стал я отмазываться. Как-то подозрительно всё это звучало. Потом подумал и решил: - Хуй с тобой. Ща подойду.

- Я у первого вагона в центр. У зеркала стою. Гы-гы.

Было бы удивительно, если бы он стоял не у зеркала. Двигаясь к метро, я рисовал в воображении идиотские картины того, как этот дибил корчит в зеркало машиниста рожи. Или макияж наводит, или губы красит. Подъезжает машинист на своём подземном поезде, везёт по домам с работы усталых людей, объявляет остановки и смотрит в зеркало большое, чтобы никого не прихлопнуть дверьми, а в это зеркало какой-то дибил давит прыщи.

Но всё было совсем не так. На самом деле дибил спокойно стоял на платформе и даже разгадывал кроссворд. Увидев меня, дибил заговорщицки мне подмигнул и направился к зеркалу, приглашая меня кивками и подмигиваниями смотреть, мол, сейчас прикол покажу. Неловко так стало мне, что даже шаг пришлось замедлить. Он же, как будто заметив мою неловкость, вдруг громко закричал «А-а-а-а-а!» и стал делать вид, что вглядывается в туннель. Показывал туда руками, делая большие глаза и интенсивно жестикулируя он орал на всю станцию:

- Вы видели? Они спрыгнули и побежали в тоннель! Они побежали в тоннель!

Он подбежал к какой-то бабке, стоявшей рядом с ней, схватил её руками за воротник пальто и затряс сильно, крича ей прямо в лицо:

- Вы же видели! Вы рядом тут стояли! Они сейчас всё здесь взорвут! Ну что же вы молчите?!

Бабка завизжала. Дибил же, заорав ещё громче «Они сейчас взорвут тоннель!», побежал в мою сторону. Я, наблюдая за всей этой сценой, про себя твердил только одно: «Бля, ну почему я? Блядь, ну почему?!» Мне очень хотелось куда-нибудь свалить, но в тот же момент очень не хотелось привлекать к себе внимание. В голове стрелой летели мысли: «Так, стираю номер этого уебана и всё отрицаю! А как же звонки? Как же, блять, его звонки?»

Дибил в это время стремительно ко мне приближался, возвещая испуганных пассажиров, ожидающих на станции поезда, о том, что кто-то сейчас взорвёт тоннель. Когда до меня оставалось метров пять, он вдруг споткнулся, как-то так побежал боком, путаясь в ногах, и через мгновение аккуратно вошёл головой в колонну. Звонко крякнув, он также стремительно откинулся назад и упал на спину, широко распластав руки и ноги. Как мне показалось, на его лице в тот момент была улыбка.

Повисла тяжёлая такая тишина, которая обычно извещает сообразительных людей о том, что пора бы валить. Но тут всё снова зашумело: завизжала бабка, заохали люди, набежали милиционеры, а кто-то причитал «убили».

Обстановка становилась напряжённой. Милиция мгновенно оцепила место, где, как выразился главный, произошла трагедия. Бабку, меня и ещё несколько свидетелей загнали в оцепление, а дибила накрыли с головой чёрным брезентом. «Сильно уебался» - сочувствовал кто-то, - «До смерти».

Тут бабка начала доставать главного милиционера, что в тоннеле террористы:

- Он их увидел! - важно говорила бабка. - И стал звать на помощь. Побежал, а они его и застрелили.

Главный записывал в блокнот:

- Вы видели, как в тоннель кто-то побежал.

Бабка стала озираться в поисках поддержки, но увидев тело дибила, моментально созналась:

- Да! Двое!

Я аж присел:

- Что?

Но бабку уже было не остановить:

- Прыгнули и побежали внутрь. Все видели!

Народ вокруг стал кивать головами. Я же просто замолчал от такого уебанства. Бабка воодушевлялась:

- Он побежал, а они его и застрелили.

Главный кивал, хмурился и по рации отдавал приказания перекрыть тоннель и готовить операцию по захвату. Я от всего этого охреневал и пытался пробиться к Главному, чтобы сказать, что бабка бредит. Бабка мой план просекла и стала говорить в два раза быстрее, тыкая в мою сторону пальцем:

- Он им сигналы подавал! А тот на него и бежал, чтобы предотвратить!

И все снова стали кивать и поддакивать.

Меня бы, наверное, расстреляли бы на месте менты или разорвали бы на части пассажиры, если бы не очнулся дибил. Он вылез из под брезента, осмотрел происходящее и как-то странно захихикал.

С этого случая прошло много лет, но каждый год примерно в это же время дибил звонит мне и я никогда не беру трубку.