Попытка создать утопию

        И Бог позволил людям говорить.  И они говорили.
        Проходили века. Создавались шедевры, полыхали войны… А люди становились всё более лживыми.

        И  устал Бог слушать какофонию воинствующей  тупости, пустого важничанья, униженного мямлянья, беспочвенных обвинений, безумного крика, тихого бреда, пустых сплетен, бесцельных угроз, безнадёжных просьб, нелепых оправданий, банальных клятв,  лицемерных признаний, непростительных проклятий, бесконечных описаний диагнозов,  жалоб на погоду…   А с каким  смакованием  произносились диковинные имена  звёзд шоу-бизнеса! А как вдохновенно выплёвывались сквернословия!

       И решил Бог забрать на время у людей дар речи.

       И когда умолк наконец оркестр человеческого самолюбования, остался только жизненный  гул огромных городов, блеяние деревень, шум прибоя да шорохи травы.

       И тогда радиостанции вместо онемевших фонограмм начали транслировать что-то совершенно иное: «Болеро» Равеля с его всевозрастающей волной торжествующего оптимизма, целомудренные вальсы Шопена, жизнерадостные увертюры Моцарта, всхлипы скрипок Вивальди, цветастые танцы Брамса, тревожные легенды Чайковского …Человек недоумевал … Непривычная музыка волновала, страданием испепеляла душу, окатывала волной озноба, поднимала над миром, приводила наконец в чувство необъяснимой радостью и возвращала обновленное сердце к жизни.

       И не было в этой жизни места тем глупым аккордам из хит-парадов, что вспоминались теперь только как фон прошлого бытия… И оглянулся Человек вокруг – и увидел лицо Леса, профиль Города, внял прохладным звукам  Реки и вдохнул всем сердцем густой запах Степи.

      И тогда Человек решил открыть Книгу. Воспитанный на комиксах и воровских детективах, по традиции презирающий всю школьную программу по литературе, он сначала недоверчиво пробегал глазами страницы, а потом стал читать медленно, пока не научился вдыхать, смаковать, слизывать начинку каждого фолианта.

       Поначалу он  читал только то, о чём когда-то, в другой своей жизни, иногда слышал. С непривычки он видел сначала слова, затем, сосредоточившись, сложил фразы в разделы, запомнил имена главных героев и  разобрался с сюжетом. Он понял то, О ЧЁМ написано в книгах.

       Теперь он,  с  неизведанным   ранее   удовольствием   от   предвкушения   чего-то волнительного, начал узнавать запах переплёта, стал всё чаще погружаться   в  шорох  жёлтых страниц, поглаживать кончиками пальцев шершавые выпуклые имена авторов на старых обложках и читать, читать…

       После некоторой практики Человек научился понимать даже  то, ЗАЧЕМ написана та или иная книга. И, наконец, он открыл для себя главное – то, что написано МЕЖДУ строк.

       Как новый  Робинзон,  он с каждым днём становился сильнее и мудрее. Скоро он понял и знаменитые слова Экзюпери о том, что настоящего глазами не увидеть, что зорко одно лишь сердце.

      И лишь спустя огромное количество дней, насыщенных впечатлениями от прочитанного, Человек понял, что вначале было Слово…

        И  сам не заметил Человек, как разгладились его вековые морщины недоверия, исчезло  с лица выражение самолюбования, потухла в зрачках красная искра гнева и тихо зажглась голубым светом  искра творчества, мысли  в голове стали глубокими, а на  бумаге – краткими и понятными, дыхание сделалось ровным, плечи расправились, походка замедлилась и приобрела уверенность...

    У людей появилось время, и многие стали теперь слушать и созерцать себя, осознавая себя как высшую ценность. Ушли пустые желания, исчезло страдание, рождённое ими. И удивился Человек, как  это он всю жизнь смотрел – и не видел, слушал – и не слышал, думал – и не понимал…

      Люди прожили несколько лет, не говоря ни слова. Всеми своими обострившимися чувствами они впитывали окружающий мир и наслаждались каждой секундой бытия, наполненного ощущениями, впечатлениями, Вдохновением, Милосердием, Трудом, Праздником…

       И когда Бог снова дал людям дар речи, они не понимали, зачем это нужно. Человечество привыкло обходиться мимикой, жестами, ручкой и бумагой.  Новорожденные слышали  первые слова, бережно выращенные в сердцах родителей как раз для такого случая.  А безмолвные молитвы, не испорченные словесным  лицемерием, шли к небу прямо из души…

        И возликовали небеса оттого, что наказание обернулось для человечества невиданным благом…

                                                                                                    Татьяна Ши