О, если б я ничего не делал только из лени.

Господи,  как  бы  я  тогда себя уважал. Уважал бы именно потому, что хоть лень я в  состоянии  иметь  в себе; хоть одно свойство было бы во мне как будто и положительное, в котором я бы и сам был уверен.  

Вопрос:  кто  такой?
Ответ:  лентяй;
да  ведь  это преприятно было бы слышать о себе. Значит, положительно  определен,  значит, есть что сказать обо мне. "Лентяй!" - да ведь это званье и  назначенье,  это карьера-с. Не шутите, это так.

Я тогда член самого первейшего клуба по праву и занимаюсь только тем, что  беспрерывно  себя  уважаю.  

Я  знал  господина, который всю жизнь гордился тем, что знал толк в лафите*.  Он  считал  это  за положительное свое достоинство и никогда не сомневался в себе. Он умер не то что с покойной, а с торжествующей совестью, и был совершенно прав.

А  я  бы себе тогда выбрал карьеру: я был бы лентяй  и  обжора,  но  не  простой,  а, например, сочувствующий всему прекрасному и высокому. Как вам это  нравится? Мне это давно мерещилось. Это "прекрасное и  высокое"  сильно-таки  задавило мне затылок в мои сорок лет; но это в мои сорок лет, а тогда - о, тогда было бы иначе!

Я бы тотчас же отыскал себе и соответствующую  деятельность,  -  а именно: пить за здоровье всего прекрасного и высокого. Я  бы  придирался  ко всякому случаю, чтоб сначала пролить в свой бокал слезу, а потом выпить  его за все прекрасное и высокое.

Я бы все на свете обратил тогда в прекрасное  и высокое; в гадчайшей, бесспорной дряни отыскал бы прекрасное  и  высокое. Я сделался бы  слезоточив,  как  мокрая  губка.
Художник,  например,  написал картину Ге. Тотчас же пью за здоровье  художника,  написавшего  картину  Ге, потому что люблю все прекрасное и высокое. Автор написал "как кому  угодно"; тотчас же пью за здоровье "кого угодно", потому что люблю все "прекрасное  и высокое".

Уважения к себе за это потребую, преследовать буду  того,  кто  не будет мне оказывать уважения.

Живу спокойно, умираю торжественно, - да  ведь это прелесть, целая прелесть! И такое себе отрастил бы я тогда брюхо,  такой тройной подбородок соорудил, такой бы сандальный  нос  себе  выработал,  что всякий встречный сказал бы, смотря на  меня:  "Вот  так  плюс!  вот так  уж настоящее положительное!" А ведь как хотите, такие отзывы преприятно слышать в наш отрицательный век, господа.