- Это называется мысленным экспериментом, - сказал я ему. - Это способ выяснить то, что ты уже знаешь.
- Мысленный эксперимент! - сказал он. - Точно!
- Нужны ли тебе ответы?
- Конечно же, нужны!
- Нет, - сказал я.
- Почему это они мне не нужны?
- Потому что ответы изменяются, - сказал я. - Миллион ответов нужен тебе намного меньше, чем несколько вечных вопросов. Эти вопросы - алмазы, которые ты держишь на свету. Изучай их целую жизнь, и ты увидишь множество различных оттенков одного и того же камня. Каждый раз, когда ты задаешь себе один из этих вопросов, ты получаешь именно тот ответ, который тебе необходим, и как раз в ту минуту, когда он тебе необходим.
Он нахмурился, глядя на вершину холма, куда мы взбирались.
- Какие это вопросы?
- Вопросы вроде "Кто я?"
Это не произвело на него впечатления.
- Например?
- Например, перед тобой стоит такая проблема: все твои одноклассники во что бы то ни стало стараются быть модными: носят причудливую одежду, странно себя ведут и высказывают странные мысли. Станешь ли ты делать все это только для того, чтобы не выделяться и чувствовать себя в безопасности?
- Я не знаю. Я хочу иметь друзей...
- В этом твоя проблема. И ты находишь тихий уголок и спрашиваешь себя: Кто я?
По мере подъема нам все больше открывался вид на бархатисто-зеленую пустыню. Интересно, мой внутренний пейзаж тоже зеленеет теперь, когда я нашел и освободил этого ребенка?
- Кто я? - сказал он. - А что потом?
- Потом прислушайся. И прислушиваясь, ты вспомнишь. Ты - тот, кто однажды попросил высадить его на Землю, чтобы совершить что-то замечательное, что-то, имеющее для тебя значение. Разве Что-То Значительное означает подбирать на помойке любые дурацкие убеждения любых безмозглых ничтожеств только для того, чтобы приобрести фальшивых друзей?
- Ну...
- Вопрос "Кто я?" не изнашивается со временем, Дикки. Он помогает тебе на протяжении всей твоей жизни каждый раз, когда ты решаешь, что делать дальше.
- Кто мои друзья?
- Ты все понял! - сказал я, гордясь им.
Он остановился и посмотрел на меня.
- Что я понял?
- "Кто мои друзья?" Этот вопрос ты должен задавать себе всегда. В следующий раз, попав в окружение дюжины заблудших овец, поклоняющихся покрою твоей бейсбольной куртки, или стилю твоей прически, или твоим "суперкрутым" солнечным очкам, задай себе его. Кто мои друзья, мои настоящие друзья, кто те остальные, пришедшие вместе со мной со звезд? Где они сейчас и чем занимаются? Могу ли я быть другом самому себе, отравляя свое звездное сознание мертвым и грязным стадным чувством, поднимая с "друзьями" кружку пива?
Дикки успокаивающе взял меня за руку.
- Ричард, я всего лишь ребенок...
- Все равно, - продолжал ворчать я, двигаясь дальше. - Ты понял, о чем я. Помни, кто ты, - в этом и будет твой ответ. Как может пришелец со звезд барахтаться в грязи зыбких ценностей?
Он улыбнулся мне.
- Ричард, ты рассердишься, если я решу стать пьяницей?

- Бог всемогущ? - спросил я, маленький мальчик, у мудрого взрослого.
Я шагнул вперед и повернулся, чтобы взглянуть сверху вниз на ребенка. Теперь я был жизнерадостным священником в темно-зеленой рясе с эмблемой фирмы на цепи вокруг моей шеи.
- Конечно! Иначе он бы не был Богом, не правда ли, сынок?
- Бог нас любит?
- Как ты можешь спрашивать? Бог любит каждого из нас!
- Почему хорошие люди, которых любит Бог, гибнут в войнах и насилии, бессмысленных убийствах и глупых катастрофах, почему страдают и умирают невинные умные дети, почему умер мой брат?
А теперь осторожно с голосом: нужно скрыть неуверенность.
- некоторые вещи недоступны пониманию, дитя мое. отец наш небесный посылает величайшие беды тем, кого любит больше других. Он должен быть уверен, что ты любишь Его сильнее, чем своего смертного брата... Верь и доверяй Всемогущему Богу...
-  ДА ВЫ ЧТО, ВКОНЕЦ СВИХНУЛИСЬ? СЧИТАЕТЕ МЕНЯ ДЕВЯТИЛЕТНИМ ИДИОТОМ? ЛИБО ПРИЗНАЙТЕ, ЧТО БОГ НЕ БОЛЕЕ ВСЕМОГУЩ, ЧЕМ Я САМ, И БЕССИЛЕН ПРОТИВ ЗЛА, КАК МЛАДЕНЕЦ, ЛИБО ПРИЗНАЙТЕ, ЧТО ЛЮБОВЬ В ЕГО ПОНИМАНИИ - ЭТО САДИСТСКАЯ НЕНАВИСТЬ ВЕЛИЧАЙШЕГО МАССОВОГО УБИЙЦЫ, КОГДА-ЛИБО БРАВШЕГОСЯ ЗА ТОПОР!
- О`кей, - говорит падре с внезапной прямотой. - Я ошибаюсь, ты - прав. Я предлагал тебе все удобства веры. Подобно многим другим детям, ты только что разрушил устои официальной религии, мистер Правдоискатель. Ты знаешь, что ни я, ни любой другой священник не сможет ответить на эти вопросы. Теперь тебе придется строить свою собственную религию.
- Зачем? - говорю я. - Мне не нужна религия. Я обойдусь без нее.
- И оставишь тайну нашего пребывания здесь неразрешенной?
- Оставить ее неразрешенной, - обратился я уже к Дикки, - означало бы признать, что есть нечто, до чего я не в силах додуматься. А я был уверен, что, если достаточно сильно захочу, не останется ничего, что было бы недоступно моему пониманию. Для неофитов это стало бы первым принципом моей религии.
Я вернулся к своему небольшому представлению.
- Это нетрудно, - говорю я. - Любой ребенок может предложить что-нибудь получше, чем мир в виде бойни и Бог с ножами в руках.
- За это придется платить, - предупреждает священник. - Создай свою теологию, и станешь непохожим на всех остальных...
- Так это не цена, - насмехаюсь я. - а награда! Кроме того, никто ведь на самом деле  не верит в Бессильного Бога или Бога-Убийцу? Это будет легко.
Мой внутренний падре снисходительно улыбается в ответ и исчезает.
Дикки наблюдал, поглощенный моим лицедейством.
- Как только он исчезает, - сказал я. - я начинаю нервничать. не был ли я чересчур несдержанным и эмоциональным во время вспышки? В течении следующих десяти лет, осторожно и спокойно, я вновь собрал все воедино, без всяких курсивов и восклицательных знаков. Понадобилось действительно очень много времени, но основание было заложено. Благодаря моему брату я вновь создал Бога. Теперь я хочу, Дикки, чтобы ты показал мне, в чем я неправ.
Он кивнул, изъявляя желание стать частичным творцом самодельной религии.
- Представь себе, что существует некий Всемогущий Бог, который видит смертных и их заботы на Земле, - медленно произнес я.
Он кивнул.
- Тогда, Дикки, Бог должен нести ответственность за все катастрофы, трагедии, насилие и смерть, осаждающие человечество.
Он протестуя поднял руку.
- Бог не может нести ответственность только потому, что он все видит.
- Подумай хорошенько. Он всемогущ, то есть имеет власть остановить зло, если Он этого захочет. Но Он решает не делать этого. Позволяя злу существовать, Он тем самым становится его причиной.
Он задумался над этим.
- Может быть, - сказал он осторожно.
- Тогда, по определению, раз невинные люди продолжают страдать и умирать, всемогущий Бог не просто равнодушен. Он неописуемо жесток.
Дикки вновь поднял руку, теперь уже прося время на размышление.
- Может быть...
- ты не уверен, - сказал я.
- Все это звучит странно, но я не могу найти ошибки.
- И я тоже. Меняется ли для тебя мир при мысли о злом и жестоком Боге так же, как он меняется для меня?
- Продолжай, - сказал он.
- Дальше. Представь, что существует некий Вселюбящий Бог, который видит нужды и бедствия всех смертных.
- Это уже лучше.
Я кивнул.
- Тогда этот Бог должен скорбно созерцать угнетение и убийства невинных, гибнущих миллионами, в то время как они тщетно, век за веком, молят Его о помощи.
Он поднял руку.
- Сейчас ты скажешь, что раз невинные люди страдают и гибнут, то нас вселюбящий Бог не в силах нам помочь.
- Совершенно верно! Скажи, когда будешь готов к вопросу.
Он на минуту задумался над тем, о чем мы говорили. Затем кивнул.
- О`кей. Я готов к твоему вопросу.
- Какой Бог реален, Дикки? - спросил я. - Жестокий или бессильный?