У озера Балатон, Венгрия, до окончания её войны два месяца.
Мама, закончившая после Сталинграда ускоренные курсы и ставшая зубным врачом, младшим лейтенантом, весну эту встретила в аэродромной медсанчасти.
Наступающие немецкие танки настолько близко подошли и было их так много, что сквозь туман, грохот канонады и рёв авиационных моторов был временами слышен гул их двигателей.
Техники приспособились подвешивать бомбы под крылья истребителей и те буквально через минуты, отбомбившись, возвращались, чтобы, загрузившись новой порцией, снова взлететь. Карусель эта не прерывалась, даже когда с самолётом при взлете-посадке что-то случалось, трактор тут же спихивал его вместе с лётчиком с полосы.
Положение было настолько критическим, что начальство решило оставить на аэродроме кроме лётного состава только тех, кто непосредственно обслуживал самолёты. Маме места в «Дугласе» не досталось. Это много лет спустя рассказывала она уже со смехом, как забиралась в фюзеляж истребителя сопровождения и располагалась там, конечно же, без парашюта. Как лётчик вынужден был, защищая транспортник, ввязаться в воздушный бой  со всеми вытекающими последствиями и фигурами высшего пилотажа, как многоэтажно матерился он после. Ему ещё долго пришлось летать с запахом блевотины в кабине.