Шли в лес три поросенка. Был уже вечер, холодный да темный, красное солнце почти уже зашло за макушки елей высоких. Но нашим поросятам неприменно почему-то именно этим прохладным, темнеющим вечером захотелось сходить в лес и наестся желудей. Особенно хотел набить живот себе толстый главарь шайки трех свиней - жирдяй невероятный, к тому-же тупица, но сама уверенность в себе.
   Подхоят поросята к лесу, заходят в него и... вот тебе на! Такого они явно не ожидали: под огромным, почти столетним дубом сидел волк, потерявший где-то свою злость и пожиравший желуди. От удивления наша тройка оцепенела (благо они были далеко от волка, за многими деревьями и кустами. Волк их незаметил), но решительный толстяк-жирдяй быстро сообразив спрятал всех в кустах, из который все было видно. А наблюдали свиньи вот что: волк, сидя как человек на заднице, межь цветков, грибов и ягод отыскивал желуди и кушал их, видно смаковал, ел с удовольствием, неспеша.  Морда-же волка сияла улыбкой, словно он в кого-то только-что влюбился и ему всеравно, что творится вокруг него. Кушал, кушал, при том радостно рыча, почти воя говорил что-то при себя.
   "Совсем обленел и распустился - тварь злая." - подумал маленький, но злобный поросенок.
   Что-то похожее подумал и второй малый поросенок. Но оба молчали, ждали, что скажет жирдяй. Тот-же был из-за своей тупости в недоумении. Впрочем, его можно было и понять - первый раз он видел такую картину в своей жизни. Конечно, ведь жил он-то всю жизнь в свинарнике, только изредка выходя на прогулки.
   "Волки ведь нас жрать должны, а не желудей. Это мы должны жрать желуди..."  - в недоумении говорил толстый поросенок.
   "Ага"
   "Да, да." - поддакнули ему два голоса.
   "Что делать будем?" - сказала, наконец, малая свинья.
   "Что, что: посидим здесь, посмотрим на это недразумение, и оно уйдет когда наестся."
   Поросята младшие только кивнули своими мордасами, опять поддакивая и тихо, как и толстая свинья, уставились на чудо-волка. Тот ел и ел, ел и ел совсем не понимая, что за ним так пытливо наблюдают. Шел час, второй, становилось все темнее и холоднее (и желудей становилось все меньше)) но волк и недумал уходить - он как гурман наслаждался каждым желудем, даже когти облизывал после каждого сьеденного как француз, некоторые-же целовал - так ему нравились желуди.
   "Ну, это становиться уже не выносимо! Не за тем мы пришли, чтобы мерзнуть и голодать смотря на этого ненормального чудо-волка. Пойдем-ка разберемся, прогоним его, наверняка он нас троих устрашится." - не стерпел старший и самый толстый.
   "Да, да! Ага" - сказали известно кто.
   Все трое перекрестились, глубоко вздохнули и разом вышли из укрытия. Впрочем, малые свинтусы немного оробели приближаясь к волку и слегка спрятались за спиной толстяка, но только слегка - ведь не хотелось-же показывать друг-другу, что они испугались. Вот, уже подошли все они к волку. Тот, увидив их, произнес скромным и добрым голосом:
   "Здравствуйте! Чем могу быть полезен?"
   "Полезен? Ты будешь полезен если сейчас-же свалишь с нашей поляны." - вскипел немного главарь свиней.
   "Столько злости, столько ненависти в вашем голосе и словах. Извольте предложить вым составить мне компанию, так сказать, за столом." - предложил невозмутимый волк.
   "Ты почти все желуди сьел и нас теперь приглашаешь крохи со стола слизывать? Совсем ведь не честно!"
   Тут главная свинья немного притупилась подумав, что заговорила о честности совсем не к месту, но уверенность ее после этого не снизилась, наоборот - она почувствовала некую крепкую опору правдивости у себя под ногами (копытами).
   "Не честно? Почему-же не честно, любезный свинья? Природа создана для всех, и потреблять блага ее имеет право каждый в равной степени. То, что я оказался здесь раньше вас не значит, что я поступил не правильно. Хотите вот, вот я сейчас-же перестану кушать и все оставлю вам?" - так-же спокойно как танк продолжал волк. Он и не злился - на столько он образован был.
   Но это спокойствие волка подлило масло в огонь: жирдяй все более сердился, он как-бы кипел хрьюкая.
   "Да где это видано вобще: приходит волк на поляну (нашу поляну!) и ест желуди! Ты же нас должен есть а не желуди - нас. Понимаешь?! Ты что, с ума сошел что-ли? Вы хоть скажите что-нибудь!" - терялся свин глядя на своих двух напарников, свидетелей чуда.
   "Да, да. Ага..." - те хрюкнули в ответ на просьбу.
   "Ай черт бы вас... безмозглые."
   "Ага. Да, да!"
   Наконец волк решил, что будет лучше удалиться, но, конечно, предварительно попрощавшись с нежданными гостями - живот его был полон, и настроение в следствии этого, хорошое, спокойное. Волк встал крякнув костями, и посмотрел в глаза главной свиньи:
   "Я уже больше ничего не понимаю, и мне все на столько надоело, что я делаю чего хочу. И да: мне все равно, что вы, несчастные твари, подумайте об о мне. Теперь прощайте. Я осталяю вас пировать, если хотите."
   "Ну все!" - подумала главная свинья. Такие слова и такая самоуверенность этого нестарого волка окончательно вывели его из себя: когда волк стал к ним спиной и пошел грустной походкой, выражающей всю безразличность к свиньям, жирная свинья  тихонько подняла с земли сухое, тяжелое дубовое палено и как дал по шее волку (как в фильмах), что тот и слово не сказал, просто рухнул почти мертвым уже на землю. Мелкие товарищи свиньи мигом сообразили что к чему, и побежали испускать последние остатки жизни из волка своими копытцами.
   Тут-то сказке должен и конец прийти... но нет - безобразие на этом не кончилось. Свиньи поступили как настоящие свиньи - они бросили желуди и вместо них сушали бедного волка! Даже костей не оставили похоронить, все сожрали - вот какие они были свиньи.
  Потом, когда пришли обратно в свинарник, рассказали о необычном происшествии: как они смело, увидив волка, пошли прогонять его с поляны, как и каким образом он ел желуди, называли его дураком еще потому, что он "слишком ненормальным" был. Говорил, впрочем, только главарь банды, малые свиньи только поддакивали. Но интересно то, что свиньи скрыли, что сьели бедного волка. Они стыдились этого факта.
   Так, в очередной раз случилось то, что так часто обычно происходит: тупые, но уверенные в себе существа сожрали умного, которому все вокруг было безразлично.