Двоюродный брат меня не любит, потому что вырос возмужал и переехал жить на другой континент не пишет и денег не шлет. Может быть у него у самого нет, подумал я и усмехнулся. Но если бы он не любил меня, мой двоюродный старший брат, разве доверил бы мне свою сокровенную песочную тайну, стоящую все моих секретов - прошлых и нынешних?

Когда мы с родителями – папа был жив, и даже мама была жива - жили на даче, в яблоневом бору, брат позвал меня на пляж рано утром, все в доме еще спали, только няня шныряла по веранде с медным старинным кофейником. Оттуда тянуло чуть пригорелой горечью и сдобным хлебом, мне жутко захотелось кофе, но пойти с братом без оглядки куда – было такой ослепительно редкой удачей, что упустив оную, я бы себе не простил наверное до сих пор.

Умеешь ли ты хранить секреты? - спросил меня брат, когда мы шли к реке, хрустя терпкими соседскими дичками. Яблок было такое количество, что тяжелые ветки падали через забор почти до самой земли, но худая соседка все равно ругалась. Умею ли я хранить секреты? - возмутился я, застыв посреди дороги, - да у меня полный ящик тайн! И никто еще не раскрыл ни одной! Брат как-то в прищур поглядел на меня, одобрительно кивнув головой, мы пошли дальше, он молчал и грыз яблоки, а я весь дрожал от знакомого предвкушения, точно такого же, как утром, первого января, когда идешь в гостиную смотреть подарки, я даже есть не мог, хотя по утрам бываю страшно голоден, и до сих пор так.

Смотри! - он сел на песочную насыпь подле самой воды и показал на ясный отпечаток тела в мокром прибрежном песке, только не человеческого, а с крыльями. Вокруг отпечатка были выложены в несколько идеальных рядов мелкие камушки и сухие ветки. Здесь побывал ангел, - сказал он, глядя на меня и немного хмурясь, видимо ему пришлось себя пересилить, чтобы рассказать мне это.
Я тоже сел рядом и стал пристально вглядываться. Крылья пропечатались тонко и едва заметно. Несколько белесых перьев воткнулись в песок, я взял одно и дунул, оно чуть пролетело, приземлилось в воду и легонько закачалось. Ангел? – переспросил я просто так. Чтобы произнести это странное слово. Ангел, - искренне кивнул брат. Изредка они спускаются сюда на землю, чтобы посмотреть отсюда на небо. Не всегда же им смотреть на нас с небес. Он вновь обязательно прилетит, я точно знаю. Будем реальными олухами если пропустим такое важное событие. Представляешь, заглянуть в глаза настоящему ангелу? В городе все от зависти окочурятся. Придется караулить, сторожа место его прибытия. Я – ночью, ты – днем. Идет?
Я одобрительно закивал головой, испугавшись, что он вдруг передумает. Передумывать он умел быстро и беспощадно.

Только родителям не говори ни слова, они шум такой поднимут, затопчут тут все, - брат легко поднялся и затопал матросской походкой в сторону нашего поселка.
Прошло часов пять или семь, но ангел все не являлся. Я всё смиренно ждал, а он не прилетал. И даже не заметил, как съел припасенные дачные яблоки и даже нашел в кармане конфету без обертки, всю в хлебных крошках.
К вечеру похолодало и мне, в моей безрукавке и хлопковых шортах, стало зябко, я ходил по берегу туда и сюда, высматривая ангела с запада и брата с востока. Пляж заметно опустел, только в дальнем его конце какой-то дядька активно делал приседания, сверкая загорелыми гладкими плечами.
Когда сумерки уже сменила темнота он пришел с другой стороны - с юга, вернее сказать, прибежал запыхавшись. Быстро домой! - он схватил меня за руку и поволок в лес, по короткой тропинке. - Предки с ума сходят. Няня плачет, по поселку бегает, ищет тебя.
Но ты же обещал... А если он прилетит? – я вырывал руку и упирался как мог.
Не прилетит! – брат мотал головой, смотря по сторонам. – На закате они обычно заняты своими делами. А через час я сюда вернусь, честное слово. И он вернулся. Я знаю, я заходил в его комнату после десяти, там никого не было, только аккуратно свернутое одеяло, мой брат уважал традиции и все делал искусно, даже из дому убегал, как в книжке со сказками. Оставляя соломенное чучело.

Дома мне хорошенько всыпали, и с тех пор я старался приходить до заката, хотя не был уверен – и это меня тревожило, что ангел не прилетит как раз в эти полчаса, во время смены дежурства. Отпечаток на песке давно стерся и камушки разъехались, но я помнил это место и время от времени подрисовывал палочкой странный нечеловечески закругленный силуэт. А потом лето кончилось и мы уехали в большой город. В столицу. Я однажды пытался вернуться в яблоневый сад на автобусе – до кольца и потом минут сорок пешком, но на пляже, на том самом месте, сидели тетки в модных сарафанах и смеялись над лысым копченым спутником, стоящим на резном черном камне на одной ноге, изображая цаплю или еще какую-то птицу, в руках у него была продолговатая бутылка, а у теток переливались багровые лица, и рты были ярко красные, и в них дрожали хитрые красные языки.

При таком раскладе нет никаких шансов, что ангел решится заглянуть сюда в ближайшие сто тысяч лет.
Я бы на его месте не заглянул.