..вот, мол, учись, Володенька, книжки читай, учителей слушай, с плохими пацанами не водись, наркотики не пробуй, от них крыша едет, и вообще делай полезные дела и соблюдай общественную мораль да правила хотя бы на людях - будешь умненьким и хорошим мальчиком.
   Как будто я был плохим мальчиком. Хорошим я был мальчиком. Моя мальчиковость не вызывала ни у кого нареканий. И главное - у меня тоже. Или как будто чтение и прилежная учёба позволят мне вечно оставаться умненьким и хорошеньким мальчиком. Хера с два. Я щас сквозь скупую мужскую слезу широко улыбаюсь щербатым ртом, когда дочь тычет в телевизионного Тимофея Баженова и радостно вопит: "Дядя-дядя! Ысый, как папа! Папа - дядя!" А я ведь... я даж на французский факультатив ходил, чтоб остаться умненьким и хорошим мальчиком! Видимо всё подкосил тот факт, что между основным учебным днём и этим факультативом было окно в 3 часа длиной, которое было удобно проводить на Габрияс Тыргусе, где из 15 ларьков 11 были пивными, в которых наливали пивас в пластиковые поллитровые стаканы по 16 сантимов за стакан. 16 сантимов, Карл, за поллитра отборной амброзии + димедрол в подарок! Эх... Зато терь автоматически после двух-трёх литров могу не хуже Ипполита Матвеевича порассуждать за судьбы мечей и оралов на языке Гюго. Ну или Джо Дассена фальцетнуть. И даже делаю так иногда. Синестезировались у меня французский и ощущения от димедрольного бухла в итоге.

   А мальчика-то, как у Гришковца, мальчика не стало.

   А ваще, мозги и личность в них странная штука, да... Давеча вот предложили они мне превью диссоциации или не знаю, как это прально по науке назвать: сплю, значит, никого не трогаю. Даж себя. Тут жена звонит из детской - она спала с приболевшим ребёнком и, чтоб не вставать, решила меня так разбудить поутру.
   И тут как бы я это слышу и одновременно я же где-то далеко в тумане разума вещаю, не обращаясь ни к кому лично вроде - мол, рингтон жены, наверняка уже утро, пора вставать, надо ещё чё-то там пожрать приготовить, раз она не встала, а просто звонит. И в то же самое время я же, причём весьма себе рядом, а не где-то там в тумане, жарко шепчу явно первому спящему я на ухо: "Да наверняка это Макс, Витёк или Серый звонят, как они делают иногда на ночь глядя и они ж в фаворитах, поэтому тихий режим на них не распространяется, а рингтон просто опять сглючил - ты ж как раз перед тем как лечь, опять контакты пересортировал". Я, который лежит, слушает, значит этих обоих я да спит. Но не просто, а тянет руку и нащупывает во сне телефон без всякой цели, просто как раздражитель. При этом я же, уже видимо четвёртый (двое продолжают в это время аргументировать за разное, а третий спит и тянет руки за голову к источнику звука), крепко думаю на тему, если он дотянется, что же нажать и есть ли разница - если нажать громкость вниз, то телефон заткнётся, а если нажать павер, то хрен его знает, вроде сбросится звонок, а может и нет, но надо ли, если это звонит жена? И как лучше поступить, если звонит кто-то из друзей - если сбросить, то могут опять перезвонить. Мало того ещё какой-то я, открыв глаза и видя утро, как-то печально выругивался матом, что вот всю жизнь так, наощупь пытаешься решить какие-то мелочные проблемы вместо сна (нет чтоб повернуться да посмотреть, где какая клавиша-то. Это кстати, тоже пришло в голову ещё какому-то я в этот момент, но этот конкретный печальный я не узнал об этом), а в это время шестой я, если я не сбился со счёта я, считал до пяти, после чего надлежало нажать любую клавишу, встать и собрать диван, на котором спал, чтоб быстрее проснуться. Это абсолютно одновременно всё, так как жена сказала, что через 2 гудка звонок сбросился и она услышала, как я, просипев чё-то по матери, начал собирать диван. Она даж удивилась, что так быстро.
   Не, у меня и раньше бывали гипнагогические состояния, когда хрен пойми где сон, где явь, где я (один единственный) и где ваще что. А тут я реально, отчётливо и очень хорошо помню, как наблюдал шестерых вроде зависимых и не очень друг от друга персонажей, которые по-настоящему это всё делали и думали, мысли которых мне как свои, в разных их, персонажей, стадиях сознания. При этом какбе наблюдатель вроде тоже я, но вполне себе в сознании и такой, сука, сторонний, невмешивающийся и ехидный, думал что-то вроде "Вот же ж сонные лошары." И чё-то вот щас он мне как третье лицо вообще. Умненький и хорошенький мальчик, которого не стало - и тот к моему теперешнему я ближе по всем параметрам, чем этот наблюдатель. Очень яркое и необычное, но очень настоящее ощущение.

   За завтраком, разбирая в голове эту ситуацию, вспомнил, что тот туманный сознательный кроме приготовить пожрать ещё напоминал, что надо маме позвонить, спросить - не посидит ли с мелкой, а то в садик с температурой - не комильфо. Хотя какая-то польза от поехавшей крыши. Позвонил. Мама говорила как-то пространно, но чётко перечисляя все свои планы на будущее, прям как тот туманный, который о ней и напомнил, потом сказала, что только проснулась, голова не работает, сейчас соберётся с мыслями и перезвонит, скажет. Перезвонила, сказала. Оставил жене записку, мол не отчаивайся, мама придёт.

   По пути на работу сработало напоминание в телефоне, цитирую: "Маме позвони, дебил!". Это я вчера, до того как контакты кочевряжить себе напомнил. На работе наткнулся на напоминалку от себя же, про то, что джоб, который я запустил на ночь, должен был закончиться. Потом пришёл ремайндер о митинге, который я там организовал. Постепенно дошло, что та записка, которую сейчас наверное читает жена, тоже говорит ей моим голосом, мол не сцы, родная, всё будет, люблю, целую.  

   Аж по-детски стало приятно, какой я умненький и хорошенький мальчик, прям везде и во всех местах, аж жуть и непонятно, где вообще я. Иногда кажется, что до сих пор в пивнухе и димедрол вштырил так, что je suis malade и ne mange pas six jours.