За окном падал снег. Медленно и не торопясь складывались причудливые мозаики снежинок за стеклом...
Раздвинув шторы я впустил в комнату скудный утренний полумрак вперемешку со светом умирающей луны. Мир спал, а его составляющая – ничтожная песчинка в океане душ пыталась сопротивляться забытью, охватившему вселенную её разума. Внезапно подумал, что где-то далеко-далеко, на расстоянии миллионов секунд, а может и совсем рядом – в соседней комнате, другая молекула мироздания пытается вырваться из объятий Морфея, старается отрешиться от озаботившей остальных проблемы сна. Подумал и стало легче принять пробуждение.
Ещё сотни и тысячи сотен вокруг меня открывали глаза, кто медленно и деловито, даже расчётливо... кто наоборот – поспешно, будто боясь пропустить начало новой жизни. Но каждый из них думал, что только для него одного утро именно такое, каким он его встретил распахнув шторы, что только он размышляет над порядком вещей во Вселенной.
Обыватели находили забвение в шаткой идее об уникальности и неповторимости их поступков, слов, мыслей. Чёртов мир, бежишь всё вперёд и вперёд, как хомяк в колесе, но оставаясь на месте живёшь и умираешь! А вокруг тебя ещё несколько миллиардов безмозглых, тупо несущихся в колёсиках годов, бессмысленно пожирающих время, щедро подсыпаемое им в кормушки самой смертью.