Конь клешнёй - копытом тычет дубу... Фу, у тебя даже нет рта, что б понять, как больно удела режут дёсны...
Дуб становится уродливым и серым зимой и досадует, что конь не понимает, почему дуб ждёт весны. Хвостатая лайка еле угналась за пешей прогулкой коня.
Конь бежал - лайка не смогла даже близко развить ту ретивость...

Дуб стоял больше, чем жил Пётр первый и недоумевал, как может возможность двигаться развить в животном такую спесивость. Бешеный конь бегал вокруг дуба. Дерево, тошнившее одиночеством, предложило сыграть свадьбу... Конь сказал - я и так буду рядом с тобой. И умру с тобой. Ты ничего не понимаешь, я привязан к тебе. Ты - моя судьба и усадьба.

Попу ободрал, догадался, что можно доскакать до Африки... Терял хвост по пути, ветер отточил лицо, скулы до остроты лезвия... Конь мечтал о макаках, бушующих, завязнувших в кактусах остолопах - бегемотах, спрашивающих, как найти водоём, где вода - пресная.

Дуб, конечно, не смел.

Посылал только жёлуди к туземцам, мечтал, старался... Детишками разбредались не дальше двух кварталов крошечные дубики, но ни один так до Африки и не добрался.
Тогда, истекающий отчаянием, дуб, уже не знавший куда деться, мечтавший стать пнём и перестать грезить, не пивший неделю подземную воду осмелился и спросил коня, что ты стремишься куда-то уйти? Останься, побудь со мной. Конь сказал - не могу. Это мой талант. Единственный в жизни. Это моя свобода...

Однажды конь исчез на пять лет. Седина дуба повторилась пять раз дуб всё разглядывал угол, будто из-за него выбежит конь, счастливый, соскучившийся... Когда через пять лет блудный конь прискакал в крону дуба: упал, обмяк, растянулся - ветви вжали в ствол худое его тело, лизали корой его раны, хвост скрючившийся...
Дуб чуть не слезоточил, не мог наобниматься, мучил лошадку. Орал, что эти пять лет были самыми долгими и он почти утратил веру...
Конь приподнял бровь - дуб, не глупи, меня не было пять дней! Всего. Без меня ты сдурел, исказилось твоё чувство меры.

Путешествия, занимавшие сотни лет-дней, фотографии, где конь сосёт подножия пирамид, воздвигает колосса родосского, висит в семерамиде, фонтанах, шелковице...
Как всегда, пожирающий радость, конь вернулся к старости, думал, его ждут, и увидел срубленный дуб, тянущий к нему руки, говорящий - если ты уйдёшь, возьми меня с собой. Я приготовился!