Гололед и припорошенный снег на гробницах и поржавевших крестах. Промокшие шерстяные носки и бурые разводы крови под ногами. Утрированная пустота, дурманящая сознание.
Социум, столь ненавистный мне социум. Мир типичных городских людей; всё это грязно, криво и не по-настоящему. Я ненавижу офисы и искусственные арены для липового самовыражения, только чтоб давали тупые телки и завистливо хлопали по плечу псевдо-друзья.
Лицемерные улыбки в центрах обслуживания, вонючие сигареты, недопустимая критика помноженная на отвращение к хитрому жури.
Слишком много физиогномических растяжек и телефонных проводов. И так мало внутренней чистоты и физической силы.
Менталитет латвийский, пугающий своей извращенностью.
Не то.
Обратно в юность.
Глоток из двухсотграммовой фляжки.
Главное что бы не в то горло не попало. Не хочу закашляться при всех.
Это уже не картонная «корона» и не кирпичная постройка.
Это просто бесконечная стена сожалений.

…подними глаза.

Горько. Продолжаю слушать упоительную лирику и затыкать излишки пустоты внутри оптимистическими надеждами и обещаниями увидеться через год.
Столько лишних разговоров перед самыми ушами, которые мне совсем не интересны, жутко раздражают, отрицательно влияют на самочувствие в целом, а люди не понимают этого, ничуть не стесняются, не чувствуют меня и продолжают вести эти крамольные речи. Так бесит, когда мысли заняты совершенно другими темами. Силы истекают. Сука, что ж такое то, не иначе как ночные призраки высасывают из меня энергию - но все равно я не смогу их прогонять перед сном, мне приятно ощущать спонтанное касание крыльев на лице, когда лежу с поникшем видом и совсем не жду контактов со стороны. Это призрак бабочки. Бабочка может удариться об щеку и упасть на клавиатуру передо мной, и тогда под светом монитора я вижу микроскопические пылинки, упавшие с ее крыльев, если бабочку встряхнуть - пыли станет больше, и иногда мне кажется что бабочка - это пыль.
Впрочем кто не пыль то? Все пыль. Ждем божественной тряпки.
Очень надеюсь, что я нахожусь в том углу вселенной куда не достает рука уборщицы, такие потаенные места всегда есть, я сам сотрусь лучше, когда придет время.
Впрочем, так же мало помалу извлекаю и пользу, нащупываю границы и пределы нервной системы и насколько могу распознаю, как работает мозг в состоянии близком к панике. Практически неуправляемом, в шаге от белой горячки.

Воскресенье - хороший день.