Трудно учиться не перекладывать ответственность за собственные чувства на других людей. Надо бы себя изучать под лупой, каждодневно и кропотливо, а хочется в табло отписать и не заморачиваться после.

У томительного ожидания тоже истекает срок. Остается просроченное ощущение. По ощущениям похоже на опадающие листья где-то в груди.

Чужие и нелепые слова. Они вроде бы сказаны просто так, спешно, походя, впустую, но иногда воспринимаются очень близко и делают чертовски больно. Обдумываешь невольно их, взвешиваешь. Пытаешься осознать – почему они так про тебя сказали… Ранили. Ущемили. Я ведь не такой, как они. Это факт, подтвержденный временем и многочисленными ситуациями. Где-то летаю с подбитым крылом, думаю о чем-то. В отрыве от реальности, не преклоняюсь перед социальными нормами. Мнениями.
Упреки.
Нарекания. А их попытки критически оценить меня слишком поверхностны и заканчиваются одним равнодушным «пока» и одним идиотским «привет». Мне тошно от происходящего, а мои «клоунские» улыбки, словно скрепки в тетради смертника, по ним никогда не узнаешь о содержимом. Я все чаще пишу в стол и забываю расставлять даты. И не потому что мне тяжелее всего, нет, просто не понятно, где предел.

Время идет, но раны не залечивает. Это все сказки для наивных дураков. Я никогда ничего не забуду. Никогда. Наверное, легче вспоминать будет, но никуда не исчезнет боль воспоминания. Мы никогда не сможем понять, что для нас истинно дороже, что заставляет нас просыпаться и жить дальше. Как-то жить в этом омуте одиночества. Уже не так радует просторное небо, солнце и снежные аллеи. Чуть больше тоски и газированной воды, а сверху присыпать бестолковыми мыслями о несбыточном. Каждый день осушать по стакану такого ностальгического коктейля уже не в тягость. Просто не замечаю возрастных изменений внутри.
Иногда, когда на мои нервные звонки гудками отвечает всеобъемлющая пустота, лишь тогда я осознаю, что для меня по-настоящему дороже. Мы живем дальше и учимся на собственных ошибках, на горьком опыте, это неотвратимо, как и старение плоти, и если кому-то не удалось пройти той самой тернистой дорогой – это вовсе не означает, что и нам не удастся.

Мы ведь куда сильнее, мы ведь все еще можем мечтать. Верить. Хранить. И титаны расправляли плечи, ожидая, ангелы танцевали, возносясь.

Я давно заучил наизусть твой номер сотового, так как же мне стереть тебя из телефонных контактов? Так и продолжаю жить, тлеть, день за днем принимая суровую действительность. Жду от тебя спасительного звонка, так нужного голоса, но ты ведь сама никогда не позвонишь… А мои звонки уже совсем скоро сделаются лишними. Чувствую это сквозь километры расстояния. Что заставляет нас идти вперед, не идти – так ползти из последних сил, что становится сакральным стимулом?
Громкие и внушительные слова тренера, который считает, что ты должен, во что бы то ни стало забить этот финальный гол, или же взгляды какого-то незнакомого мальчика в белом капюшоне, который с трибуны смотрит на тебя и со всем трепетом ждет твоей победы? Что?

Бежать в никуда становится все легче, острые шипы под окровавленными стопами словно пружины, с каждым шагом отталкивают тебя всё выше от любовного поля. Летишь по ветру. А еще вчера чьи-то родные уста уверяли тебя, что это нереально. Мы сами можем все решить. Ведь они только для нас двоих, родная. Ведь это только наши победы и поражения.

Прохожие больше не видят слез на глазах твоих. А я больше не прошу фотографий тех, кого люблю. И такие же несчастные, запертые в коробки своих тел, все время шепчут под сникшую голову: «…все будет хорошо, ты будишь взаимно любим…» Мир теряет тебя, потому что ты остановился и не пишешь, в запое безответной любви, нотами минорными на клавесине души, органным плачем горе твое. Так по максималистски прикусить до сочащейся крови губы и забыться в том, что ты самый несчастный.

Я думаю, все же счастлив, потому что люблю, несмотря на годы, несмотря на холодное безразличие. В этом моя свобода, в этом моя боль нелюбимого. Я продолжаю сидеть в привычной «камере» жизни с теми пленниками потерявшими счастье, за пеленой лет отдавая последнее тепло, как первую и последнюю дружбу, как первую любовь, рассекая надвое, оставшийся с одной нетрезвой частью одного сердца. Приказываешь себе не думать, но может на самую малость, ты нужен тому человеку. Нужен. Чувством потребности в себе перебиваешь переносицы суткам своим. Бежишь, не зная куда бежать, теряешь, не хотя потерять.
Такое близкое плечо друга: братишка, ну что случилось… Но ты сильный, помни об этом, когда бьются в осколки твои чувства. Вокруг столько людей, которым я могу отдать оставленное равнодушно тепло, томящееся внутри меня. Мы зажигаем зажигалки. Поднимаем их вверх над нашим сущим. Левой рукой обхватываем за тонкую ножку бокал и пьем до потери ощущения на языке. Горько – больно. Сладко – всего лишь мимолетное.

И будет светиться лик твой. Мои глаза прозреют его, а уста попробуют рассказать о нем миру… Может тогда, мы будем, где-то там, в моих мыслях и мечтах.

Только ты не порть себя мной…