Выдержки из писем А.П. Чехова к Л. Мизиновой


11 января 1891 г.
А что Вы кашляете, это совсем нехорошо. Пейте Obersalzbrunnen, глотайте доверов порошок, бросьте курить и не разговаривайте на улице. Если Вы умрете, то Трофим застрелится, а Прыщиков заболеет родимчиком. Вашей смерти буду рад только один я. Я до такой степени Вас ненавижу, что при одном только воспоминании о Вас начинаю издавать звуки а la бабушка: «Э»... «Э»... «Э»…

Я с удовольствием ошпарил бы Вас кипятком. Мне хотелось бы, чтобы у Вас украли новую шубу (8 р. 30 к.), калоши, валенки, чтобы Вам убавили жалованье и чтобы Трофим, женившись на Вас, заболел желтухой, нескончаемой икотой и судорогой в правой щеке.


17 мая 1891 г.
Приезжайте, золотая, перламутровая и фильдекосовая Лика, нюхать цветы, ловить рыбку, гулять и реветь.

Ах, прекрасная Лика! Когда Вы с ревом орошали мое правое плечо слезами (пятна я вывел
бензином) и когда ломоть за ломтем ели наш хлеб и говядину, мы жадно пожирали глазами Ваши лицо и затылок. Ах, Лика, Лика, адская красавица!

Когда будете с Трофимом в Альгамбре, то желаю Вам нечаянно выколоть ему вилкой глаза.


27 марта 1892 г.
У нас два дня гостил А. И. Смагин. Сегодня приходил урядник. Ртуть в термометре ушла к -10. Все ругательные слова, начинающиеся с буквы с, я пускаю по адресу этой ртути и в ответ получаю от нее холодный блеск глаз... Когда же весна?

Ложимся в 8 часов вечера и встаем в 7. Едим тоже здорово. Вообще можно поручиться, что через какой-нибудь год мы будем уже порядочные скотины.

Какие муки мы должны будем придумать для Вас, если Вы к нам не приедете? Я оболью Вас кипятком и раскаленными щипцами вырву из Вашей спины кусок говядины.

Клопов и тараканов у нас множество. Делаем из них бутерброды и едим. Вкусно.

Денег нет. Немножко угарно. Форточек нет. Отец накурил ладаном. Я навонял скипидаром.


28 июня 1892 г.
В Вас, Лика, сидит большой крокодил, и, в сущности, я хорошо делаю, что слушаюсь здравого смысла, а не сердца, которое Вы укусили. Дальше, дальше от меня!

Ну, до свиданья, кукуруза души моей. Хамски почтительно целую Вашу коробочку с пудрой и завидую Вашим старым сапогам, который каждый день видят Вас.

Мне Басов писал, что Вы опять стали курить. Это подло, Лика. Презираю Ваш характер.


28 декабря 1892 г.
Вы писали мне, что бросили курить и пить, но курите и пьете. Меня обманывает Лика. Это хорошо. Хорошо в том отношении, что я могу теперь, ужиная с приятелями, говорить: «Меня обманывает блондинка» ...


27 марта 1894 г.
Я того мнения, что истинное счастье невозможно без праздности. Мой идеал: быть праздными любить полную девушку. Для меня высшее наслаждение – ходить или сидеть и ничего не делать; любимое мое занятие – собирать то, что не нужно (листки, солому и проч.), и делать бесполезное. Между тем я литератор и должен писать даже здесь, в Ялте.

Свою лисью шубу я продал за 20 рублей! Стоит она 60 руб., но так как из нее уже вылезло меху на 40 р., то 20 р. - цена не дешевая.

Вы столкуйтесь с Потапенко. Летом он тоже поедет в Россию. С ним дорога обойдется дешевле. Пусть он купит билет, а Вы забудьте ему заплатить (Вам это не впервой).


Конец октября 1896 г.
Милая Лика, Вы пишете, что час нашего блаженства наступит через 310 дней... Очень рад, но нельзя ли это блаженство отсрочить еще на два-три года? Мне так страшно!


27 декабря 1897 г.
А я все еще в Ницце. В конце января или в начале февраля поеду в Алжир, Тунис, а пока гуляю и дышу чистым воздухом и отмахиваюсь от комаров, которые здесь больно кусаются. Начались дожди. Много русских, но с ними, извините, скучно.

Вашего кузена, женившегося на другой без развода, поздравляю. Уж не на Вас ли он женился. Во всяком случае уйти от старой жены это так же приятно, как вылезти из глубокого колодезя.

Не будьте кислы, как клюква. Будьте рахат-лукумом.


22 января 1899 г.
Я приеду в Париж один. И раньше я всегда приезжал один. Слухи, пущенные одной моей приятельницей, – милая сплетня, ничего больше. Хотите знать, кто эта приятельница? Вы ее знаете очень хорошо. У нее кривой бок и неправильный лицевой угол.


29 января 1900 г.
Я почти здоров; бываю болен, но это не часто – и только потому, что я уже стар, бациллы же здесь ни причем. И когда я теперь вижу красивую женщину, то старчески улыбаюсь, опустив нижнюю губу, – и больше ничего...