Воспоминание из отрочества. В одно из купаний на море, когда мы плавали с Юркой возле буйка, подозвал он меня к себе не совсем обычным тоном. До этого я с некоторого расстояния наблюдал за его какими-то странными маневрами. Он то плыл брассом, резко меняя направление, то, бешено молотя руками по воде, переходил на кроль. Подплыв ближе, увидел, что он пытается оторваться от здоровеннейшего куска дерьма, как будто привязанного к нему. Как он ни старался, дистанция между ними не увеличивалась. Понял, что очень ему хочется передать эстафету мне. Было зрелище великолепное, но не стал я, ни засматриваться, ни смеяться. Нырнув поглубже, отплыл подальше. Избавился Юрка от сопровождения только, когда доплыл до места, где мог встать на ноги и бежать.
Оглядываясь назад, без осуждения и сожаления, лишь констатируя, вижу себя очень похожим на ту большую какашку. Плывущим в кильватерных завихрениях, цепляющимся за Людмилину юбку. Кстати, юбку она со временем поменяла на более подходящие джинсы. Потерял ориентиры не настолько, чтобы сменить ориентацию, но к урологу мне пришлось обращаться уже довольно скоро после регистрации, как и ей к гинекологу.
Приходит понимание механизма любого заболевания. Деформируется и атрофируется то, что человеку кажется ненужным. Если ему не хочется видеть перспективу, глаза теряют способность видеть даль. Нет желания разглядывать детали окружающей действительности помельче, получает дальнозоркость. Не нужны мозги для изменения, развития и познания, можно ждать инсульта. Мужчина и женщина, теряющие свои Начала, дают знать своему подсознанию, что половые органы, как часть тех Начал им не нужны. То, что они двигаются в неверном направлении, сигнализируют болезни. Но со следствием, болью активно воюет мощная армия ортодоксальной науки, фармацевты, медики и разного рода целители.
Коктейль, который пьет всю жизнь человек готовит себе сам. Силам Высшим остается только проследить, чтобы не пролилось ни капли и чаша была выпита до дна. Мне еще работать и работать над собой, но с простатитом, потенцией и всеми прочими сопутствующими заморочками разобраться самостоятельно уже смог и сейчас уже знаю:

                               Фундамент – вера.
                               Тело – дом.
                               Душа, разум –
                               Уют и порядок в нем.

А тридцать пять с лишним лет назад ни порядка в мозгах, ни покоя в душе не было. При подаче заявления в ЗАГС, я ощутил в себе такую панику, что в графе фамилия жены, не разглядев для чего она, дрожащей рукой вписал Людмилину девичью. Так и осталась она замужней, но Щеголевой.
Каждое утро из двух недель до бракосочетания, начиналось с похода на Майорский базарчик, где продавалось прямо из бочки молдавское вино. Я пропивал свою куцую холостяцкую свободу. В ЗАГС мы с Людой, опаздывая, ехали на рейсовом автобусе. От прочих пассажиров отличались только букетом роз в ее руках. Приглашенные уже ждали нас возле здания. У лестницы на второй этаж, где должна была происходить церемония, возникла заминка. Служительнице сначала пришлось перестраивать нас с Людой, а потом долго, с сопением, бороться с Борькой Лешим. Он, не понимая, что она хочет накрыть фуршетный стол, никак не хотел выпустить из рук шампанское.
Обедали, пока гости гуляли по пляжу, дома с родителями, где Люда накрыла праздничный стол. Уже молодежной компанией из пятнадцати человек событие отмечали в «Лидо». Поваром в ресторане работал Талис, брат Райта и потому все было организовано по высшему разряду. Отгуляв, спали гости на полу вокруг нашего с Людмилой брачного ложа, составленного из двух диванчиков уже на нашей веранде. Начинался отсчет времени моей жизни семейной.

Сон. Я нахожусь на службе в будке, больше похожей не на сегодняшнюю, а на тот кунг, в котором проходила моя армейская повинность. Стоит она в, заросшем высокой травой, большом чистом поле. Середина безветренной, лунной ночи. Канун какого-то большого праздника. Бася дремлет возле моего топчана. В будку заваливается большая компания. Аннушка со своими друзьями и подругами. Спрашивают у меня совета, где им провести праздничную ночь. Передо мной раскрывается обзор на большое мелководное озеро возле Старого Оскола. Помню, что наяву такого озера нет, но оно неоднократно снилось мне в снах предыдущих. С неохотой я даю им наводку в другое место, место силы, где я часто молюсь. Это совершенно не похоже на только что виденную мной панораму. Прелестное озерко, почему-то находящееся в районе Болдераи. Я, раздваиваясь, одновременно нахожусь в будке и рядом с Аннушкой на берегу. Темнота разрывается непрерывным салютом. Радостное настроение дочери передается мне. Каким-то образом перемещаюсь в громадную пустоватую трехкомнатную квартиру. По ощущению, квартира чужая, но, застеленная кровать, в которой мы вместе с Людмилой лежим раздетыми, принадлежит мне. Как я не пристраиваюсь к Люде, кто-то все время мешает и отвлекает меня от моих намерений. То появляется теща с какими-то детьми. Причем вижу я ее через стену, еще только поднимающийся по лестнице к дверям квартиры. То в нашей постели оказывается спящая Аннушка. Ни досады, ни раздражения нет. Есть чувство своей громадной мужской силы, которую готов дарить. Появляется ощущение, что в моем организме происходят какие-то серьезные процессы, благотворные изменения. Просыпаюсь в состоянии радости и подъема.