Le roman d’un pessimiste. Le verre le plus vide.

À quoi sers-je? – demanda t’il à soi-même. Il m’a pris dix ans pour m’étudier d’être presque invisible. Je remplis le verre sans rien dire quand s’est nécessaire. Ou je fais des signes de tête affirmatifs quand on m’oblige d’écouter des plaintes au sujet de vie d’autrui.
Je suis un homme dimidié. Aucun peut dire avec assurance qu’il m’a vu entièrement, sans ce comptoir.
Les achats les plus fréquents de ma vie – les chemises. Je les use jusqu’à la corde.
Je me couche à l’aube. Je ne sais pas qu’est-ce que c’est que me dépêcher à maison. À quelq’un qui m’attend. Parce que j’habite au-dessus du bar. Et mes cyprines ne savent pas ce que c’est le sentiment d’attachement. Moi non plus.
Je vois les visages nouveaux par centaines. Sur certains mon œil se repose. Je peux même m’en languir.
J’ai entendu les histoires tristes et joyeux, mais je ne peux pas établir la différence entre eux. Se sont les émotions qui sortent sous l’action d’alcool.  
Je ne peux pas dire que je vois le verre tant plein que vide ou tant vide que plein. Je remplis les verres et ils retournent absolument vides avec une touillette rongée.
Pourtant ce n’est pas le plus terrible. C’est le cycle de la vie naturel.
Ce que fait peur à moi c’est que ma vie est toujours vide. Ou toujours pleine. Mais je ne peux pas le déterminer.
Je ne sens pas de changements.


Для чего я? - спрашивал он у себя. Десять лет у меня ушло на то, чтобы научиться быть почти невидимым. Я наполняю стаканы молча, когда это необходимо. Или киваю головой, выслушивая чужие жалобы на жизнь.
Я - половинчатый человек. Никто не может с уверенностью сказать, что видел меня целиком, не скрытого барной стойкой.
Чаще всего я покупаю рубашки. У них все время снашиваются локти.
Я ложусь спать на заре. Я не знаю, каково это - спешить к себе домой. К кому-то, кто тебя ждет. Потому что я живу прямо над баром. И мои золотые рыбки не знают ничего о чувстве привязанности. Впрочем, я тоже.
Я вижу сотни новых лиц. Глядя на некоторые я отдыхаю. Я даже иногда скучаю по ним.
Я слышал много грустных и радостных историй. Но я не вижу разницы между ними. Они все - эмоции, выходящие под воздействием алкоголя.
Я не могу сказать, что вижу стакан наполовину полным или наполовину пустым. Я наполняю стаканы, а они возвращаются ко мне абсолютно пустыми с погрызенными соломинками.
Но это не самое страшное. Это естественный жизненный цикл.
Что меня действительно устрашает, так это то, что моя жизнь пуста. Или полна. Но я даже не могу этого определить.
Я не чувствую изменений.