Коля уехал на самостийну Украину, в свой родной Киев с моим заданием и дискеткой «Восхождения». Озаботил я его просьбой при возможности купить книги Андрея Сидерского. В Латвии литература на русском языке в основном издательств российских, а те еще не оценили мощь этого киевлянина.
А еще попросил его попытаться найти и связаться с Михайло Григоривом, поэтом, переводчиком и просто интересным человеком. Это он передал мне в те давние времена в наследство после Янки и Женьки ту комнату в клубе, когда стал я работать художником-оформителем в пансионате «Майори». У себя на родине он считался национально озабоченным, неблагонадежным и потому украинский КГБ имел к нему какие-то претензии и отравлял жизнь. Кто-то из сочувствующих Михайле в руководстве союза писателей Украины отправил его с глаз родного ведомства долой. Дали ему рекомендацию в союз писателей Латвии и поручили изучать латышский язык. Кем он только не работал и где не жил, пока не стал корреспондентом «Советской молодежи». В этой должности, во времена перестройки и других изменений, он покинул Латвию и вернулся на уже независимую родину. Не знаю, чем он занят теперь, а до этого много переводил именитых латышских поэтов. У самого было что-то напечатано.
Вломился он как-то один раз поутру ко мне сильно расстроенным. Отмечая издание своего сборника стихов, загулял. Снял в ресторане каких-то девиц и они продолжили празднование в той самой комнате при клубе. Утром, посадив подруг в такси и, вернувшись, домой, обнаружил пропажу трехсот рублей, оставшихся, от гонорара. Искали их с ним мы долго, пока я не заглянул в рукомойник. Все деньги десятирублевыми купюрами мокли в раковине. Как они туда попали ни понять, ни тем более объяснить он так и не смог. Еле отговорил его ехать искать тех девиц, чтобы просить у них прощения за свои мысли об их вине. Подарил Михайло мне тот самый сборничек на украинском языке с автографом, который впоследствии с нашими переездами благополучно и затерялся.
Через Колю хочу найти его и заинтересовать своим творчеством и идеей о Родовом поместье. Очень интересная мысль. Издать в Латвии «Восхождение», переведенное с русского языка на латышский украинцем.

Черная вдова. Долго вспоминал название паука, на ком эволюция показала, кто есть ху на уровне чистой физиологии. Женскому началу поручена важнейшая задача: выносить, вскормить и взрастить потомство. А потому и энергии-защиты в самку вложено природой гораздо больше. Мужское начало, осеменив женское и выполнив этим свое предназначение, может быть тут же употреблено в пищу. И никаких игр. Игры начинаются на уровне человеческом. Но и здесь энергетика у женского пола гораздо мощнее, чем у мужского.
Елена Дьякова или Дьяконова. Не помню, как правильно, а для большинства людей эти имя и фамилия вообще ничего не говорят. Гала – уже кто-то начнет что-то припоминать. Сальвадор Дали. С этим именем все становится на свои места. Молодая русская женщина, подарившая французам поэта. Не знаком по серости своей с его творчеством, но, слышал, во Франции весьма почитаемого. А уж, какой мощи живописца открыла она позже миру, тоже не мне рассказывать. Творение и созидание не самки черной вдовы, но Женщины.
Человеческий характер заканчивает формироваться в семь-восемь лет. К тому времени у девочек игра-репетиция в дочки-матери уже трансформируется в другие. И у них и у мальчиков настоящие игры и игры неосознанные, только начинаются. Слышал такое выражение: «Девочка уже с пеленок женщина, а мужчина до гробовой доски мальчишка». Это опять о преимуществе в энергетике. Выхватывает органами своих пяти чувств и трехмерной логикой человек около пяти процентов окружающего его мира. Чтобы без веры и любви не снесло ему башню и смог он худо-бедно ориентироваться и выжить в нем, рисует он в детстве, с помощью ближних, какую-то статичную схему и по ней строит всю свою жизнь. В нее же пытается загнать себя, окружающих и весь Мир. Не прозреет человек в какой-то период жизни, жить ему, до конца дней своих на земле ценностями и стереотипами, наработанными в песочнице и начальной школе, болея и страдая, в неуюте рамок навязанных кем-то правил.
В середине пятидесятых в Риге было два телеканала: государственный и любительский. Первый телевизор КВН в нашем трехэтажном доме из пятнадцати квартир купил мой отец. Экран ненамного превышал размер папиросной коробки и пришлось приобретать потому увеличительную линзу из двух половинок, между которыми заливалась дистиллированная вода. Программы поначалу длились не более двух-трех часов в день и состояли в основном из фильмов, где наши всегда ловко побеждали иностранных шпионов, ляхов, белых, немцев и прочих чужих. Иногда на просмотр стягивались соседи со своими стульями и угощением. А на следующий день я имел возможность посмотреть продолжение тех фильмов. Мой пятилетний брат в одиночестве во дворе ползал по-пластунски, кидался, закрывая их грудью, на пулеметы и много-много раз красиво падал и умирал. Посматривал я через окно на все это свысока. Я уже участвовал в групповухе, состоял в пионерском отряде школьной дружины, где библейское: чти отца и мать своих, да продлятся дни твои, подменялось шаблоном из Павлика Морозова. В летнем лагере принимал участие в военно-патриотических игрищах. Зачитывался Аркадием Гайдаром, а на подходе был Николай Островский.