Двадцать третье сентября, суббота, еще один прекрасный день, подаренный мне Создателем. Оба внука, вопреки нашей предварительной договоренности, оказались заняты другими делами и к морю со мной выйти не смогли. Не было там и, поверивших в осень, любителей волейбола. Публика на пляже собралась какая-то пенсионная, в соответствии со временем года, но никак не с погодой. Ласково по-осеннему, вполсилы припекающее солнышко, ни одного облачка на небе и полный штиль. Раздевшись до плавок, оказался в состоянии подвешенном. Играть, как я привык, было не с кем. Пятая книга Лазарева, которую в желании перечитать на всякий случай прихватил с собой, не читалась. Гулять тоже не хотелось и я расслабился на скамейке, подставляя бока солнышку. Несколько раз окунался в приятно бодрящую воду. После последнего обсох и решил побаловать себя темным пивом «Лачплесис».
С этим напитком из Лиелварде поближе познакомился и распробовал его вкус, когда наш с Людмилой бизнес уже агонизировал и мы обреченно тянули лямку в арендованном кафеюшнике на улице Дзирнаву в Риге. Пиво продавалось ни шатко, ни валко и один раз посетил нас президент фирмы вместе с молодой женщиной менеджером, с которой заключали мы договор. Пробыли они у нас не больше двадцати минут и почти все это время он молчал. Поражаюсь сейчас его интуиции. И место было вроде бы неплохое, и мы старались расписать перспективы, и менеджер нас старательно поддерживала, но через день все оборудование было демонтировано и увезено. Потом мы заключали договоры с другими фирмами, но это нас не выручило, и дело наше благополучно скончалось.

В баре на Райня только двое увлеченных в полутьме зала сражались с игровыми аппаратами. Взяв кружку с пивом и хлебцы на тарелочке, уселся за один из трех пустых столов, выставленных под зонтами за невысокой деревянной оградкой прямо на улице. Медленно потягивая пиво, наблюдал за, деловито снующими с серьезными лицами, несмотря на выходной день, людьми. Оторвала меня от этого занятия Маша, тоже с кружкой темного, как и у меня, но только с одним сухариком на тарелке, которым позже она еще делилась со своей собачкой. Пригласил я ее присесть за стол и составить мне компанию.
Маша и ее сестра – те самые две женщины, сумевшие вытащить себя за волосы из болота и преодолеть рак. Когда-то Людмила работала в отделе снабжения фирмы, где Маша была главным бухгалтером. Знаком был я с ней поверхностно, но один раз уже довольно давно с Людой побывал у нее дома и даже попользовался ее библиотекой. Сам дал тогда же почитать ей начало своих записок со стихами, но через пару дней с каким-то отторжением рукопись вернула, объяснив, что Ангел-Хранитель не рекомендует это читать. Она после болезни стала тяготеть к православию.
Фирма та тоже была достаточно интересная. Создавалась и работала во времена, когда все вокруг растаскивалось и разворовывалось. Хозяину удавалось довольно долго рулить против течения и даже начать строить настоящий завод. Только требование чиновниками громадной, несоразмерной взятки, за очередной кредит, подкосило его производство мебели.

Сейчас понимаю, именно во время Людмилиной работы на «Стасе», ее любовь окончательно надорвалась. Деньги тогда к ней прямо липли, как никогда до или после этого. Научаясь по жизни использовать более грубые мужские энергии за счет женских, теряла она свое начало. Закреплялись в ней ценностные ориентиры, выстраивающиеся на фундаменте не из любви, а на способностях и деньгах, взрастала еще круче ее гордыня. Я же, с завистью наблюдая, как у нее все это ловко получается, терял свое мужское и все больше становился тем самым упирающимся, которого trahunt. Не выдерживали мы с ней тот экзамен и долго продолжаться это не могло. Действительно, вскоре Людмила получила расчет диваном и двумя креслами, денег у фирмы к тому времени уже не стало.
Раздухарились мы с Машей во время разговора не на шутку и на одном бокале, как я это обычно делаю, не остановились. Основательно промыли свои почки, пришлось даже пару раз по очереди занимать барный туалет.
А праздник-общение подарила она мне, за что ей громадное спасибо, просто великолепный. Заставила убедиться одним своим присутствием, что есть еще на свете Женщины. И очень вовремя, я уже начал подумывать, что они перевелись. Упомянув, что создана женщина из мужского ребра, на все мои требования перейти на ты, сказала, что обращается в моем лице ко мне, моему отцу и Богу-Отцу, чем меня просто убила. Подсказала, как разрешается некоторое бывшее во мне смущение по поводу названия закона. С заменой буквы И на В, из восприятия исчезает какая-то несвязность и звучит он гораздо логичнее. Закон единства в борьбе противоположностей.

                              Моя плоть кричала от боли,
                              Когда его прибивали к кресту.
                              А в сердце ответственность Земли соли,
                              Любовь и благодарность ему.

Это она заставила вспомнить четверостишье, как-то мною подзабытое, когда прочитала свое стихотворение, обращенное с любовью к Иисусу.
Понял позже, человек, прошедший и выдержавший такие испытания, если и не избавляется от рамок вовсе, многое начинает воспринимать, как оно есть.
Готов в смирении грохнуться в любой момент перед Создателем на колени и в благодарности склонить голову. Вставать даже на одно колено больше ни перед кем не хочется. Возможно исключение, если вновь придется делать дыхание искусственное рот в рот. А Машеньке отвешиваю нижайший, земной поклон в благодарности, уважении и восхищении.

                               Странно складываются отношения,
                               К одному притяжение, с другим отторжение.
                               Все оказывается очень просто,
                               Зависит это от духовного роста.

                               Светлые люди входят в сердце легко,
                               Как будто были там давным-давно.
                               Гордые, жадные, думающие о мщении,
                               Размещаются там же, но через прощение.