Две телевизионные передачи, в один день просмотренные и соединившие в сознании вроде бы до того вещи мною не совмещаемые. Кстати, вещь, вещи, вещество, вещий, вечность, вече - слова, явно связанные со временем. Возможным видением пути от мысли, замысла до материального воплощения.

В одной, ученые РАН, доктора и кандидаты физико-математических, геолого-минералогических наук обсуждали проект одного эксперимента. Взрыва, заложенных в шахту тысяч и тысяч тонн тротила. Один из докторов наук с ясными глазами и со стальной уверенностью в голосе заявлял, что гарантирует безобидность, безвредность затеи и перечислял исключительно плюсы. Главное, по его мнению, это откалибровка сейсмодатчиков на всей территории Дальнего Востока, а значит и лучшая предсказуемость с их помощью землетрясений и их последствий.
Ведущий несколько раз повторил вопрос: «Стоит ли дразнить дьявола?»
Но ни он, никто другой из участников обсуждения не вспомнил о Боге. И, какая там Матушка-Земля, отношение к родной планете, как к лягушке, через которую можно, предварительно распяв, пропустить электрический ток, препарировать ее или, воткнув в задницу соломинку, накачать воздухом.

Вторая передача об эсэсовце, докторе Менгеле. Об использовании им людей, узников концлагерей, как материала для своих научных изысканий.
Все это напоминает малого ребенка, который хочет влезть в сердцевину и разобраться, почему жужжит и движется, подаренная ему, механическая игрушка. В итоге остается он с горсткой непонятных деталей, пружинок, шестеренок и винтиков на полу.
И в том и в другом случаях у героев даже мысли не возникало о любви и ответственности, об этике, неоднократно поминаемой Даниилом Андреевым в «Розе Мира». Ведь на другой чаше весов возможность удовлетворить то самое детское любопытство, да еще подстегиваемое должностями-званиями, окладами-премиями и очень эффектным мундиром. А в подтверждение благородности целей и красивости помыслов, формальная трехмерная логика, как всегда найдет достаточно весомые аргументы.

Крещенский мороз этой зимой – плюс пять градусов. Миша, когда я ему позвонил, сказал, что хочет окунуться не на море, как было прежде, а в слокском карьере. Я был не против, тем более, что прорубь делать нет надобности и по заливу не надо долго бежать, пока море будет хотя бы по колено. Накануне утром Василий, узнав о моих планах, спрашивает: «Завтра у меня работать будешь?» Говорю ему: «Еще не знаю». Как обычно недовольным, прокурорско-следовательским голосом: «Ну вот, опять, как маленький что-то темнишь, ты скажи точно». «Васенька, о том, работает завтра сын или у него выходной я смогу узнать только, дав ему выспаться и позвонив, около одиннадцати. Если он завтра свободен, мы сможем устроить купание вечером и я твой, да еще и внуков тогда не надо будет уговаривать школу прогулять. Если работает, а работа у него начинается в двенадцать дня, то наше омовение будет происходить утром и я у тебя беру выходной». «Чему ты, дед учишь своих внуков, разве можно пропускать школу?» - продолжает он тем же обвинительным тоном. «О чем ты говоришь. Моцарт ни единого дня в школе не был». «Ну, Моцарт – это от Бога». «Мы все, Вася, от Бога. Только в отличие от Моцарта, который даже школу начальную не посещал, мы учимся, теряя тот дар, всю свою жизнь в усредняющей. А то, что изначально получил от Бога, Моцарт Амадей смог передарить Миру только благодаря семье».
К моему удивлению, Глебушка, который к занятиям в школе относится гораздо серьезнее и ответственнее Артема, с легкостью согласился их пропустить. Внук же средний отговорился, каким-то задуманным в классе и неотложным проектом.

Утром уже в начале девятого Глеб сообщил по телефону, что проснулся, а минут через двадцать и сам был у меня. В ожидании Мишиного звонка вышли с Басей погулять. Рассказал внуку о сайте «ascension», поделился вкратце информацией там почерпнутой. О две тысячи двенадцатом годе, о ченнелинге и самих посланиях. Схватывает и уточняет суть старший внук слету.
Только, возвратившись с прогулки, поднялись с Басей на пятый этаж, позвонил Миша и сказал, что они с Настей ждут нас в машине возле подъезда. Через десять минут мы были уже у карьера. Сын пригласил участвовать в купании трех своих знакомых, ни разу таких процедур не пробовавших. Двое приехали раньше нас, а третьего пришлось ждать, он то от купания и отказался. Я, попросив прощения у Насти, других женщин не было, нырнул голышом.
Грело очень меня то, что в крещенском купании принимали участие не какой-то отдельно взятый Линёв, а вместе три поколения рода. Появляется большое желание участвовать в мероприятии, когда число это будет увеличиваться.