[Куплет 1]
Там, где дети складывали фото матерей,
Герман пытался изменить хронику дней(а как же?).
Делая выше в динамиках лирический сумбур,
Ругал Патрика за недоеденных кур.
Последний мечтал о ринге,
Мечтал о встрече с Эриком Моралесом и Доном Кингом,
Мечтал о чемпионском поясе.
Параллельно где-то взрывы гремели - Герман проникал в новости:
Арафат, Шарон, страх, война, фобия,
Тиран Фидель,то ли Монтана, мафия, в перевес
Порги и Бесс, джаз, старичок Дэвис,
Чуть-чуть Росси, а вот уже и лето превратилось в осень.
Стихи про Кубу прозой.
Еще в больнице Патрик понял,что выпадают волосы.
Кто поставил розы в мою вазу?
Кто же слал мне эти письма, марки, портреты Кастро?
Я ненавижу красные цветы с конвертами!
И вдруг всё замерло, кто-то проснулся.
Не буди, не буди, не суди, пока еще лучше не говори ничего!

[Припев]
Смех из палаты для тихих психов
Разносит эхо по коридорам клиники
Стон из палаты для тихих психов
Разносит эхо по коридорам клиники
Смех из палаты для тихих психов
Разносит эхо по коридорам клиники
Стон из палаты для тихих психов
Разносит эхо....

[Куплет 2]
Июль мочил, солнце скрылось от пуха.
Палаты обречённых открывали окна для духов.
Кто-то скулил как-то, кричал: "Патрик умер!"
Если можешь тоже убери оскал, постой.
Паскаль умер вчера утром, вылетел пулей в окна.
Поверь мне на слово, доктор, отпусти.
Не слушай моих родных, я ведь не больной.
Пойми! Вспомни себя в 23! Лети!
"Я вскрою вены!",- кричал Антон,
Умолял на коленях выпустить, отец велел язык прикусить!
Стены молчали, убили Паскаля, вытеснили Патрика
Из мира живых, из мира жадных, из мира быстрых,
Бодяженных, но цепких, тех, что даже не продают по рецептам.
Герман что-то шепнул Антону, просил постричь. Как это?
"Всё равно подохнешь!" и "Что такое ВИЧ?"
Люди хранили фразы, как приговоры, пели серенады,
Но не шевелились губы медбрата.
Доктор курил,отец причитать не смел:
"Ваш сын сбежал или улете-ел..."

[Припев]

[Куплет 3]
Один в мегаполисе грёз полуживых приматов,
В опьяняющем запахе роз, духов.
Фантастика! Этот грёбаный мир меня забыл,
Приказал июлю набирать сил, мочить, жарить.
Набравшись наглости, полетели вопросы в небо:
"И сколько всё же стоит доза радости, а?!
Наверно трудно быть Богом, трудно управлять больными зрителями.
Доктора в палатах видели мы."
Сука-голод соткан из запахов, переломан,
Теми, кто бросил Антона, вылетев из окон.
Тихим сапом братья покидали палаты
И мне не оставалось ничего кроме того как
Убиться током уже в качестве духа.
Как-то перебороть страх и вылететь в мир живых.

[Припев]




[Грязный]
Немного пасмурно сегодня - хуйня.
Антон решал вопросы, трудно ли быть Богом ему?
И сколько стоит доза радости, если печаль не стоит ничего?
И хочет ли он быть там, где все решено?

[Припев - Грязный]
Собачьи глаза намокли каплями,
Скулит душа, скребет лапами.
Полные пакеты папирос,
Минеральная вода и письма с букетами роз.
Собачьи глаза намокли каплями,
Скулит душа, скребет лапами.
Полные пакеты папирос,
Минеральная вода и письма с букетами роз.

[Куплет 1 - Грязный]
Куда течет река и где берет начало она?
На волнах, снимая мокрую одежду,
Вперемешку с пеной и надеждами,
К югу мокрой спиной, зачарованный
Снежной красотой стоял Антон.
Белым бархатом горы сверкали каратами там.
Тот стоп-кадр плавно, так, как надо.
Неторопливо снег таял, превращаясь во влагу.
"Все будет как обычно" - подумал он.
Миллионы хлопьев спустят горы, и утонет мечта.
Сегодня днем судьба обещала Антону
Новые силы, все самые сильные стороны.
Обнаженные тела на земле переплетались,
Руки гладили пальцы, вонзив ногти в талию.
Там, где мать смотрела фотографии детей
И вместе с ними копалась в хронике дней.
Болеет Антон (замерзает), в городе дуют ветра.
На порывах пьяный воздух изо рта.
Кривые рельсы, стальные полосы,
В окне вагона горит бардовый закат.
У перрона полные дамы дарят за деньги то,
Чего не хватает (хватило вчера)
А уже понедельник мается.
Ольгино, остановка 'Площадь Ленина'.
Антон заснул еще на 'Удельной',
Как будто пьяный в стельку
Во сне его навестила тетя Вита,
Мать, отец и друг Никита говорили слитно.
Видно, трудный день был вчера, заметно это.
Антон был дома, но в этом доме ветра.
И как этот чертов мир станет моим,
Если меня может предать моя мать?
Куда мне деться от мутных глаз тех людей
Ведь я же вырос с ними? И в чем причина злобы моей?
Дома из окна машины мелькали.
Антон в городе теряет молодость.
Его встречали гроздья пыльной рябины,
Глаза детей невинных - будущих психов, объебанных СПИДом.
В сторону, где горели огнем шпили,
Псы рычали в спину проезжавшему мимо Антону.
Сколько лет этот город тонет под накипью?
В один момент он закроет глаза его.

[Куплет 2 - Смоки Мо]
Куда течет река и где берет начало она?
Все-таки вопросы мучали.
На следующий день Антон уже выбрался в центр
Метр за метром прямо к храму,
Но сперва решил зайти в шаверму.
В таких местах обычно прожигают время личности,
Но здесь было все как-то нетипично -
Слишком много спичек, слишком много салфеток для рук
Слишком много камер на стенах, и никого вокруг.
Не было привычных глаз, пустых перечниц,
Девиц в фартуках, пения певиц в динамиках.
Паранойя окутала Антона в миг,
Долбила по ушам "тик-тирик, тик".
Не буди, пока еще не суди. Откуда эти вопли?
Голоса, капли, собачьи глаза намокли.
Душа настойчиво тянула к храму,
Но обезображенное, худое тело как-то сидело упрямо.
Наверно, все-таки трудно быть Богом,
И быть ли им вообще, Богом быть зачем?
Антон запел (ла-ла-ла-ла-ла).
Я замерзаю, в городе дуют ветра,
В городе летают пули, в любое время замерзает тело.
Тема интересна, время кормит демонов.
Время, где моя вера? С утра я направлялся к храму,
Но под вечер опять заснул на 'Удельной'.
А вот уже и вторник задает свой ритм.
Как я мог убивать время, будучи сам убитым?
Полу-укрытым, полуодетым, валявшимся у сцены.
Меня будили пьяные бармены.

[Припев - Смоки Мо]
Капли, собачьи глаза намокли каплями
Скулит душа, скребет лапами
Полные пакеты папирос
Минеральная вода и письма с букетами роз
Собачьи глаза намокли каплями
Скулит душа, скребет лапами
Полные пакеты папирос
Минеральная вода и письма с букетами роз
Собачьи глаза намокли каплями
Скулит душа, скребет лапами
Полные пакеты папирос
Минеральная вода и письма, письма, письма...



Герман стоял неподвижно. Герман сошёл с ума. "Стару-уха!!!" - закричал он в ужасе. Он сидит в Обуховской больнице, в семнадцатом нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: "Тройка, семёрка, туз. Тройка, семёрка, дама". Герман сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума, сошёл с ума.