Так давно это было, мне страшный приснился сон.
   Старик-менестрель умирал на дороге...
   Он был так одинок, так промерз и промок,
   Но никто не позвал к порогу...
  
   Это было зимой, падал мягкий снежок,
   Вдалеке было слышно веселье.
   Оступился старик, сделал шаг и прилег,
   А в деревне шло новоселье...
  
   Оглянулся с трудом, он под яблоней был,
   Старой, дикой, давно уж ненужной.
   И заплакал старик, почти что завыл
   От отчаянья, боли и грусти...
  
   Ведь когда-то и он, и любил, и творил,
   Всем он песни дарил без разбору.
   Все ушло, а он своего не дожил,
   И не думал, что кончит так скоро...
  
   Кашель грудь разорвал, кровь с трудом он утер,
   Понимая - отсюда не встанет.
   По дороге мечты всегда ведь он шел,
   Но теперь до нее не достанет.
  
   А в деревне гулянье и песня звучит.
   И та песня знакома до боли.
   Он ее написал и вырвался крик:
   "Ну за что же, за что же? О Боже!"
  
   Так и умер он там, не поднявшись уже,
   Кости волки зимой растащили.
   А весной паренек проходил по меже
   И гитару нашел, что забыли.
  
   Тихо тронула струны чужая рука,
   Зазвенело вокруг и запело.
   Онемел паренек и стол он, пока
   Не позвали его. И запел он.
  
   Ничего не прошло, только дым от берез
   Не развеялся в небе беспечно.
   По дороге идет молодой менестрель,
   Распевает с надеждой на вечность.

иар эльтеррус