Довольно занимательная и трезвая статья.

«В мире есть только один народ, который может быть к латышам бескорыстным и признавать их себе равными даже тогда, когда сами они этого не признают». Этот народ – русские.

«Россия – единственная страна, вместе с которой мы можем выжить»! И потому «равные с русскими права здесь, в Латвии, и дружба между народами – единственная возможность выйти из тупика. Наделение всех родившихся здесь жителей и их потомков гражданством – одна из составляющих равноправия. Равенство русского языка с языком латышским есть вторая составляющая».

А 9 мая латыши, которым дорога судьба Родины, должны придти к памятнику Освободителям – красноармейцам, павшим в боях за освобождение Латвии от фашистов. «Этот призыв с приближением 9 мая и с очертаниями ожидаемого страшного и беспросветного будущего должен был заставить латыша взглянуть на своего русского соседа иным взглядом – как на последнюю надежду своей жизни, как гаранта будущего своих детей и своего народа»!

К таким, прямо скажем, неожиданным выводам пришел Айнар Комаровскис – латыш по национальности, никакой не политик, а настоящий «среднестатистический» гражданин Латвии, работающий сотрудником одной из консалтинговых фирм. Несколько лет он углубленно изучал историю отношений Латвии и России, латышей и русских, и в начале апреля опубликовал на латвийском интернет-портале http://www.tvnet.lv/ статью, которая буквально ошеломила местную публику.

Портал, правда, далеко не самый посещаемый в стране, и потому поначалу публикация получила ограниченный отклик. Но поскольку ее содержание затронуло очень важные, без преувеличения, корневые проблемы латышского народа, «круги» от статьи стали расходиться все шире и шире – Комаровскиса начали интервьюировать как латышские, так и российские СМИ.

«Опубликовал мою статью портал http://www.tvnet.lv/. Но он недостаточно популярен, – сетует Комаровскис в недавнем интервью российскому порталу «Столетие.ру». – Отклики на публикации на http://www.tvnet.lv/ разделились следующим образом: из 96 комментариев около 70 были с бранной руганью против мыслей автора, около 15 были «за», и остальные – нейтральны. Основной посыл оппонентов: «Очередная провокация по заказу России или русских», «Автор не в ладах с умом», «Куда смотрит наша Служба безопасности?», «Наверное, русские начинают предвыборную агитацию» и т. д.».

«Айнар, ваши соотечественники после этой статьи не объявили вам бойкот?» – поинтересовалась у Комаровскиса корреспондентка уже латышского портала «Вести Сегодня Плюс». «Да они же и не читали ее! – в сердцах отвечает автор нашумевшей публикации. – Я предложил мой материал порталу Delfi – по популярности № 1 в латышской аудитории. Но они отказались. Позиция Delfi – прозападная. Все, что может поколебать доминирующие установки, там отвергается. Как и в латышской прессе... Латыши живут в информационном вакууме. И благодаря впитанному националистическому и одновременно либеральному мировоззрению они принимают основное послание власти за чистую монету».

Тем не менее, публикация Комаровскиса в конце концов читательский отклик все же получила. Да дело не только в резонансе. Главное – в том отчасти запоздалом, но все же прозрении, к которому пришел Айнар.

«Прискорбно, что под влиянием политической конъюнктуры мы все больше забываем свои истоки, – говорит он в интервью «Столетию.ру». – Пребывание русских, или балтийских славян на наших землях измеряется периодом более чем в 1000 лет.

Открываю книжку К.Декена «Краткий курс истории» (на латышском языке), изданную в 20-е годы в Латвии. Там говорится, что Прибалтика до прихода немцев находилась под влиянием варягов и русских. Латыши (имеются в виду отдельные племена, населявшие нынешнюю территорию Латвии) долгое время жили вместе со славянами. Поэтому наш язык ближе к русскому, чем к немецкому. Прибалтика, будучи территорией подвластной русским, впитала в себя и православное христианство. Находясь под немецким игом до конца XVIII века, предки латышей по статусу приравнивались к скоту и рабочему инструменту в руках местных шведских и немецких землевладельцев. Когда же управление взяло на себя Российское государство, началась реализация программы развития местного самоуправления. Открывались латышские школы, зачастую за счет немецких школ. Коренное население получило возможность обучаться и в российских вузах. В русле российской политики формировался литературный латышский язык и письменность; начали издаваться книги на латышском языке. В Санкт-Петербурге при содействии Императорского Университета выходила первая газета на латышском языке – «Петербургас Авизе».

Выходит, спрашивает корреспондент, латыши чем-то обязаны России и русским за формирование своей национальной самобытности?

«Да, и в свое время они это ясно понимали и глубоко чувствовали, – говорит Айнар Комаровскис. – Я написал об этом в своей статье, опубликованной одним из латышских порталов, привел выдержку из выступления в Российской Государственной Думе Яниса Голдманиса (позже – министр земледелия Первой Латвийской Республики) накануне Первой мировой войны, в июле 1914 года: «Среди латышей и эстонцев нет ни одного человека, который бы не осознавал, что все, чего мы достигли, получено под патронатом российского орла. И все то, что сбылось, и то, чего так желают латыши, возможно единственно потому, что Балтийский край и в будущем станет составлять неделимую часть России. Ни национальность, ни язык, ни вера не мешают нам, латышам и эстонцам, быть пламенными патриотами России и защищать свое Отечество плечом к плечу со всем русским народом… Не только наши сыновья, братья и отцы будут бороться в рядах армии – в каждом доме, на каждом шагу враг встретит своего самого непримиримого противника, от которого в последнюю предсмертную минуту услышит только одно: «Да здравствует Россия!».

Но ведь потом настроения в Латвии изменились, и события стали развиваться совсем в другом направлении, напоминает Айнару журналист «Столетия.ру».

«Действительно, после отречения императора и создания Временного правительства российская государственность стала быстро рушиться. Опасаясь большевиков и получив моральную и материальную поддержку Запада, латвийские политики – государственные наместники Янис Чаксте и Карлис Ульманис – взяли курс на отделение Латвии от великой родины. К этим замыслам присоединились и немцы, когда они получили подтверждение получения прав на земли и имущество».

Но, оказывается, не у всего населения Латвии эти планы вызвали энтузиазм. «Больше всего возражали против отделения от России люди, проживавшие в восточной части страны, многие столетия жившие отдельно от западных и центральных областей, – поясняет Айнар Комаровскис. – Они согласились на новое государственное устройство только после того, как получили обещания культурной автономии и соблюдения прав народа. Жизнь показала, что их ждало глубокое разочарование».

Ну а потом пришла независимость, как иногда говорят, «золотое 20-летие», напоминает корреспондент «Столетия.ру».

«Трудно назвать этот период золотым, – поясняет Айнар Комаровскис. – Разрыв связей с Россией дорого обошелся Латвии. Некогда развитая промышленность, интегрированная в экономику одной из крупнейших держав мира, быстро захирела. За 20 лет страна так и не достигла производственного уровня 1913 года. Западные промышленные державы контролировали латвийскую экономику и внешнюю политику. За экспорт продукции государство в целом получало гроши: за экспортируемое масло – главный вывозимый из страны продукт – по $4,4 в год на каждого жителя. Добавленная стоимость была очень низкой, поэтому крестьянские хозяйства массово становились банкротами, росла безработица, в начале 30-х годов порой достигая 50%. А полные прилавки в магазинах и на рынках указывали только на предельно низкую покупательскую способность основной части населения».

Ну а затем в Латвию пришла советская власть. Но эти годы, напоминает корреспондент, ныне интерпретируются в Латвии как самые мрачные...

«С этим можно поспорить, – возражает Комаровскис, – во всяком случае, если говорить об экономике. В послевоенные годы в Латвию были вложены огромные средства для развития промышленности, инфраструктуры и сельского хозяйства, на образование и науку. Прирост производства в советское время измерялся не процентами, а разами: с 1945 по 1965 гг. экономический потенциал страны в сравнении с 1940 годом вырос в 17,4 раза. В 1990 году Латвия представляла собой страну с высокоразвитым народным хозяйством, без долгов, с положительным торговым балансом, с высокой платежеспособностью и социальной защищенностью народа. Причем латыши имели в своем распоряжении не только все атрибуты национального развития, но и колоссальные средства для этого, предоставляемые СССР. Латышские дети учились на латышском языке, изучая русский язык как дополнительный. В вузах Риги невозможно было выучиться на художника, агронома, архитектора без владения латышским языком. Любой латыш мог, не покидая Риги, получить фантастическое по нынешним временам образование в Институте гражданской авиации или в Мореходной академии им. Кронвальда. В вузы СССР латышей принимали по льготным квотам, не требуя того уровня владения предметами, который требовался от русских абитуриентов. Нужно помнить, что все это было еще и бесплатным. Сегодня об этом можно только мечтать. Мировой кризис поставил страну на грань банкротства».

Разве сегодня, задает Комаровскису вопрос корреспондент «Столетия», экономическое положение Латвии такое уж плохое? Ведь внешне столица республики выглядит вполне благополучным городом.

«Это – только фасад, – поясняет Айнар. – За 18 лет национальная власть разрушила и распродала накопленное наследие, к тому же погрязла в огромных долгах. Чтобы оправдать разрушительную политику, ориентиром развития страны была избрана ненависть к восточному соседу и к местным по-русски мыслящим жителям. Началось культурное, социальное, экономическое, политическое, правовое унижение русской общины».

При этом «власти не преследуют цель научить русских латышскому языку, – продолжает Комаровскис. – Истинные цели здесь такие: создать у русских отвращение к латышскому языку и к латышам; создать у латышей неприязнь к русским; ущемить и изолировать тех, кто хочет сохранить свои русские корни, язык и мировоззрение, а остальных – ассимилировать. Русскоязычные должны, конечно, чувствовать потребность в изучении языка страны, в которой они живут. Но в Латвии из-за соответствующей политики латышский язык у русских подчас отождествляется с языком враждебно относящейся к ним власти».

Какой же выход предлагает Айнар Комаровскис из создавшегося положения?

«Единственный выход – обеспечить равные права для русских здесь, в Латвии, и восстановить нормальные экономические связи с Россией. В мире есть только один народ, который может быть к латышам бескорыстным и признавать их себе равными даже тогда, когда сами они этого не признают. Россия – единственная страна, вместе с которой мы можем выжить».

«Вы призвали своих сограждан-латышей вместе с русскими выйти 9 мая с цветами к памятнику Победы в Риге», – напоминает корреспондент «Столетия». Какой смысл видит в этом Айнар Комаровскис?

«Признаюсь, еще несколько лет назад я не помышлял посещать советские памятники, – говорит он. – А в 80-е годы не рад был строительству монумента Освободителям в Риге. Но если большинство латышей поддалось пропаганде, то я с каждым годом все больше понимал суть событий. Посещение русской святыни в Риге должно подействовать как отрезвляющий удар по латышскому мещанскому мировоззрению – ведь такое для латышей по сей день было немыслимым. Этот призыв с приближением 9 мая и с очертаниями ожидаемого страшного и беспросветного будущего должен был заставить латыша взглянуть на своего русского соседа иным взглядом – как на последнюю надежду своей жизни, как гаранта будущего своих детей и своего народа»

«Если вы ощутите свое единение с остальными, тогда еще не все потеряно, и у страны и народа есть возможности выжить, – продолжает Айнар Комаровскис свою мысль в интервью уже другому изданию, «Вести Сегодня Плюс». – Воскресите в памяти тех людей, которые внесли значительный вклад для этой страны, города, поселка или предприятия… Начните читать новости в русских газетах, Интернете или смотреть по телевидению, и понемногу откроете иной мир! Начните читать книги на русском языке – и вы лучше поймете русский мир. Если еще не освоили язык соседей или забыли его, начинайте овладевать!.. Русские – единственный надувной плот на нашем «Титанике» под названием «Латвия».

«Невероятно!» – восклицает корреспондент «Вестей», услышав такие слова от Айнара. Но многие ли из ваших соплеменников, обращается она к нему в вопросом, разделяют выраженную вами точку зрения?

«Латыши – народ атомизированный, – рассказывает Айнар. – В советское время я жил в пятиэтажке, где все знали всех. Русские и латыши работали на одном заводе, здоровались, общались, дети играли в футбол, в казаки-разбойники. А сейчас даже с соседом по лестничной площадке незнакомы. Твои взгляды, убеждения, интеллектуальный потенциал никому не интересны. О людях, которые могли бы внести вклад в развитие страны, никто не знает. Я как-то смотрел телесюжет про бывшего декана факультета вычислительной техники РПИ – он жил в садовой будке. Интеллигентов, специалистов, оказавшихся вне запросов общества, в современной Латвии немало».

«В 80-х годах, – вспоминает Айнар, – я участвовал в деятельности Клуба защиты среды, собирал подписи против строительства Даугавпилсской ГЭС. В вузе меня даже вызывали для «воспитательного разговора» люди из КГБ. Я тогда сравнивал, как живут на Западе и как – здесь. Как и многие латыши, я считал, что раз советскую систему надо разрушить и раз она создана русскими, то с ними и надо бороться.

«На самом деле мы видели лишь красивую витрину западной жизни, – говорит Айнар. – А там были люди, которые недоедали: среднее потребление молока и мясопродуктов в развитых странах Запада было ниже, чем в СССР. Да, в 80-х у нас были пустые полки в магазинах, но полные холодильники дома. В Риге изобилие тоже было там, где спрос регулировали цены, – на Центральном рынке. Можно говорить о минусах распределительно-плановой экономики, но она не допускала разделения общества на классы. Инженер или доктор наук не могли оказаться в садовой будке.

И, по правде говоря, в жизнь латышей советская власть не сильно вмешивалась. Самое главное – она не разрушала ядро национальной культуры. Более того, всячески поддерживала его. При этом латышская интеллигенция ненавидела власть, но кормилась с ее руки».

«Если все было так хорошо, – интересуется корреспондент, – то чем вы объясните волну русофобии, которая поднялась с конца 80-х?»

«В Латвии Запад сознательно перестраивал матрицу экономики и общественного сознания так, чтобы превратить нас в «санитарный кордон» между Западом и Россией, – поясняет Айнар. – И до, и после войны главным архитектором в этом деле были США, хотя часто использовали другие свои подотчетные или зависимые государства, например, Великобританию, которая имела в Балтии свои интересы. Хотя государства – это всего лишь территории, а управляет геополитическими процессами мировая элита».

Есть ли, интересуется корреспондент, у русских и латышей шанс преодолеть этнический раскол, а у Латвии – сблизиться с Россией?

«Думаю, такой шанс есть. И если бы все шло своим чередом, это бы и произошло рано или поздно. Но это осознает и Запад. Потому, даже не дожидаясь потепления наших отношений, здесь могут и должны быть спровоцированы какие-то инциденты… Впоследствии свобода слова и демократические нормы будут сильно ограничены, и любые инициативы на интеграцию Латвии с Россией будут блокированы.

«Честно говоря, у меня есть ощущение, – поясняет Айнар, – что эти громадные займы, которые мы начали брать с прошлой осени, и есть реализация определенного сценария. Задача – вызвать недовольство населения, беспорядки, ввести особое положение и жесткое внешнее управление. Тем самым будет обеспечена преемственность антироссийской политики и устранены все риски смены курса руководства страны».

«Народ для того и был разобщен, – продолжает Айнар, – чтобы им можно было спокойно управлять. Что самое страшное – латышам прививают либеральное мышление. Вот моя дочь говорит: какой-то уровень безработицы полезен – он отсеивает лентяев и неспособных. А то, что люди выпадают из социума, лишаются будущего, не имеет значения. Я полистал учебник по социальным знаниям для 5-го класса. И там проводится мысль: человек в первую очередь должен заботиться о себе. Читаю интервью с Юркансом в женском журнале «Лилит» – и там то же: человек должен поставить самого себя в центр своих интересов. Так каждый день, капля по капле формируется индивидуализм. Идет самое настоящее зомбирование латышей. Слова «коммунизм», «социализм», «советы», «Советский Союз», «Россия», «русские» стали синонимами и в латышском сознании ассоциируются с угрозой, с образом врага».

Что же делать Латвии?

«И тогда, в 30-е годы, и теперь Латвия была разменной монетой для Запада, – поясняет Айнар Комаровскис, – лимитрофом и рассматривалась лишь как территория, которая выполняет определенные функции. Латышам надо трезво смотреть на вещи: нас на Западе за людей не считают. Мы – инструмент для выполнения определенных целей крупных держав. Никакой другой ценности мы для них не представляем. До войны мы хотя жили бедно, но на свои средства. А сейчас мы разрушили все, что приносило доходы, и без вливаний извне жить больше не можем».

«Латвия стоит на распутье, – резюмирует Айнар Комаровскис, – или здесь возьмут верх силы, которые хотят нормализации отношений с Россией, или нас ждет внешнее управление. Латвийцы будут выполнять низкоквалифицированную работу. Процесс деградации интеллекта нации уже идет полным ходом. Мы можем только торговать и что-то выращивать. Никаких серьезных производств нет, значит, не нужны специалисты, не нужны исследования для промышленности; значит, не нужна и наука. А торговля не дает прибавочной стоимости. Страна стала нежизнеспособной и неотвратимо приближается к статусу Косово».

«Ваш призыв к латышам прийти 9 мая к памятнику Освободителям, – интересуется корреспондент, – не чересчур смелый шаг?»

«Тут принцип такой, – говорит Айнар Комаровскис, – дать по голове, чтобы человек встряхнулся и подумал: а может быть, и правда не так это страшно?» Когда я сам ходил 9 мая к памятнику Освободителям, рассказывает напоследок Айнар Комаровскис, то «понял, что для русских памятник Освободителям – особое, святое место. А для латышей в своем большинстве памятник Свободы стал олицетворением государственной власти. Нужны доказательства? Люди там собираются только на 18 ноября и 16 марта, и главным образом благодаря организованному и разрекламированному государством мероприятию. Государством, которое предало национальные интересы. Перенеси мероприятие на другое место, и все про памятник забудут. Поэтому у Милды, где находится памятник Свободы, никогда не собирается столько народа, сколько в Пардаугаве (где монумент Освободителям). И я допускаю, – говорит Айнар Комаровскис, – что пройдет время, и именно памятник Освободителям станет символом свободы. Не только для русских, но и для латышей».

источник