Любовь, как собака…
Она рождается очень маленькой и слепой… глаза ничего не замечают, не видят… а сердце понимает и чувствует… любовь – слепа….
Спустя время, любовь становится все больше… открываются глаза, и подобно глазам щенка они становятся бесконечно преданными… любовь – преданность…
А потом в глазах появляется верность своему хозяину… возлюбленному… любовь – верна…
Потом собака вырастает и становится другом человека… хозяина… возлюбленного… лю-бовь – дружба…
Говорят, что у собаки всего один хозяин в жизни, самый дорогой и единственный… так и любовь – одна на всю жизнь…

Щенячья преданность...верные глаза, полные тепла и понимания... Именно тепла и понимания хозяин пожелал щенку на День всех влюбленных...
Хозяин ушел, но возвращается снова и снова, и каждый раз от этих встреч становится только больнее... Ну зачем отрубать собаке хвост по частям? Нежелание потерять верного и преданного друга? Или все-таки бесчувственное животное, полулишенное хвоста, как проявления радости? Лишенное воли и подчиненное властной руке хозяина? Животное, привязанное к тебе невидимым поводком, сковывающим движение и стягивающим горло приступом удушья при попытке найти понимание где-то за пределами? Да, собака может сорваться с поводка, но обязательно вернется... А когда не станет хозяина, она все так же будет сидеть и ждать… Гавкать на случайных прохожих, выть на ледяную луну, и ждать долгими днями и ночами... Выть от бессилия, от неумения показать свои чувства, от их ненадобности... Хозяин у трапа самолета, а собака, в зале аэропорта, роняет немые слезы на мраморный пол... Маленький кусочек хвоста, который виляет их стороны в сторону, прижатые уши, и легкий оскал, при попытке погладить ее...

Собака сидела на ледяном асфальте, поджав под себя хвост. Она смотрела куда-то вдаль своим необычайно преданным взглядом. Ее карие глаза были необычайно теплыми. Она не замечала вокруг себя ничего. Ни людей, торопящихся на работу, ни проезжающих автомобилей, ни гудящие автобусы, ни детей, играющих неподалеку, ни мамаш, беспокоящихся за свои чада и с опаской погладывающих на бездомную собаку, ни мальчишек, играющих в футбол, ни старушек, выгуливающих своих породистых шавок, ни обнаглевших кошек, шныряющих туда сюда, ни чирикающих птиц. Ей было все равно. Она ждала. Ждала своего хозяина, как делала это сотни, да что там, тысячи раз. Но в это раз все было иначе. Раньше "он" всегда возвращался, брал ее за поводок и они были снова верны друг другу. Приходил, и они снова шли вместе. Человек и собака. Совсем рядом. Пусть порой он возвращался, и от него пахло совсем незнакомо. То приторно сладко, то женщиной из соседнего дома, то едким и щипучим запахом, который обычно имеют мужчины, неуверенно идущие по улицам. Не важно как пахло от него, он был с ней. И вот снова она ждала, ждала в ожидании чужого запаха. Но "он" не приходил, и одинокое животное бродило по пустым улицам в поисках своего хозяина. В этом жестоком ожидании проходили минуты, часы, дни, которые перерастали в месяцы, а затем и годы. А собака все бродила тенью по длинным улицам. Она не теряла веры. И именно по этому продолжала верить людям. И мальчишке, пнувшему ее в бок, на столько сильно, что она долго пролежала под кустом сирени, а изо рта текла струйка крови. И женщине, накормившей ее кашей с отравой так, что собака долго приходила в себя. И старшеклассникам, подпалившим ей шерсть зажигалкой. И старушке, защищавшей свою кошку, и кинувшей в собаку кирпичом, разбившим ей голову. И мужчине, захлопнувшему дверь перед самой мордой так, что собаке перебило переднюю лапу. Собака верила. И эта вера призрачной дымкой окутала ее разум. Ободранная собака с клочками паленой шерсти, с разбитой головой и запекшейся на ней кровью, перебитой лапой устало брела по улице. Останавливалась, чтобы перевести дыхание, ибо сломанные ребра давили и затрудняли дыхание. И вот к ней подбежала девочка. Собака покорно зажмурилась в ожидании новых ударов. Но маленькая детская ручонка нежно скользила по ее спине. И вот впервые, за долгие годы, собака поддалась ласке. Девочка улыбалась, а старая собака жмурилась от счастья и ощущения своей нужности. Но родители запретили брать в дом больное животное. Детские слезы и теплый всепрощающий взгляд полуслепых собачьих глаз. И снова все те же улицы, до боли знакомые, но чужие. Собака шла по улице. Следы от оставшихся трех лап заметала метель. Мимо шли случайные прохожие. И вот вдалеке она заметила знакомую фигуру, собака побежала что было сил, она торопилась, падала и поднималась, она задыхалась от собственной беспомощности, но догнала и упала к "его" ногам. Она вгляделась в ставший за эти долгие годы, почти святым лик. Взгляд ее был как и раньше, теплым и бесконечно добрым. В эту минуту она была наконец то счастлива. Она сделала последний в своей жизни глоток зимнего морозного воздуха и закрыла ставшие бледно серыми за эти годы, свои полуслепые глаза. А "он" лишь небрежно оттолкнул ногой мертвое тело животного к обочине, животного что всю жизнь ждало только его одного. И он побрел дальше, не оглядываясь…