Я все оставляю тебе при уходе:
все лучшее
          в каждом промчавшемся годе.
Всю нежность былую,
                   всю верность былую,
и краешек счастья, как знамя, целую:
военному, грозному
                  вновь присягаю,
с колена поднявшись, из рук отпускаю.

Уже не узнаем — ни ты и ни я —
такого же счастья, владевшего нами.
Но верю, что лучшая песня моя
навек сбережет отслужившее знамя...

...Я ласточку тоже тебе оставляю
из первой, бесстрашно вернувшейся стаи,—
блокадную нашу, под бедственной крышей.
В свой час одинокий
                   ее ты услышишь...
А я забираю с собою все слезы,
все наши утраты,
                удары,
                      угрозы,
все наши смятенья,
                  все наши дерзанья,
нелегкое наше большое мужанье,
не спетый над дочкой
                    напев колыбельный,
задуманный ночью военной, метельной,
неспетый напев — ты его не услышишь,
он только со мною — ни громче, ни  тише...

Прощай же, мой щедрый! Я крепко любила.
Ты будешь богаче — я так поделила.