У меня уж если тёмная полоса, так она обязательно глубоко чёрная и только посадочная, взлёта я дождусь только тогда, как говорила географичка, "когда я последняя буду улетать и выключу свет в аэропорту".
Так вот.
Первые секунды дня. Мой телефон мужественно, из последних сил разбудил меня ледяную в шесть утра, прозвенел секунды две и выключился. Намертво. Собственно, я теперь без телефона.
Дорога в центр. Если обещают буран (что я, конечно, не могу никогда знать, ибо новостей не читаю, не слушаю), то я одеваюсь самым лёгким образом, меняю ecco на шпильки и зонт, который мог бы пригодиться, укрываясь от мокрого снега, оставляю дома. Как логично.
Школа. Хоть тут утешение: Жан Батист Мэтье и химия.
Преполагаемая и очень ожидаемая дорога домой: в машине до самых дверей; в реальности - на электричке+1 км под дождём и пронизывающим ветром.
Дом. Уже не стоит говорить, что меня облепили со всех сторон появившиеся откуда-то дети, голодную (с утра ничего не ела, ибо есть, по правде говоря, кроме солёной - бе-бе-бе - каши, было нечего), мокрую (топала под дождём) и холодную. Через час оказывается, что они принесли обратно охапку моих карандашей вместе с художественно расписанным (в стиле дадаизма, вероятно) 5-летним ребёнком блокнотиком, моим любимым ручной работы блокнотиком, расшитым, с папирусовой бумагой, который имел более высокое предназначение, чем стать материалом для творчества детей.
Шкаф. Абсолютно безнадёжно пропала самая любимая, самая-самая маечка (30 лат на идентичную нет и не намечается; за одежду готова рвать и метать)
Кухня. Кофе закончилось.
Хочется выплеснуть на что-то\кого-то накопившееся; нужно срочно уезжать из этого города (выходные, да-да-да!), необходим чайный домик.