Я знаю вас, русских; вы не верите знакам, не думаете о той роли, которую вы играете во Вселенной. Но ваша

связь с Ней крепка. А потому именно среди вас и есть тот, кто должен сделать то, что предназначено. Ведь

важен сам выбор.

Если суфию скажут: «Сделай то, что предназначено!» Он пойдет и сделает. Если сказать тебе, ты спросишь:

«Почему я должен делать это?» И время будет упущено, и наступит час, когда я не смогу уже сказать: «Нет

ничего, кроме Бога», потому что не будет Бога.

— Но почему я?! Суфий рассмеялся:

— Я же говорил! Нет, Санаи, я должен был приехать! — он обратился к кому-то, кого с нами явно не было. —

Данила, пойми простую вещь: Бог являет Себя лишь в той степени, в какой искатель способен выдержать Его

сияние. Ты можешь выдержать. Зачем спрашивать — «Почему?»

— И что мне делать?

— Доказательство существования солнца — само солнце. Если тебе нужны доказательства, не

отворачивайся от него, — сказал суфий.

— Спасибо, так стало намного понятнее...

— Не ожесточай свое сердце. Помни — нельзя взять более, чем есть. Но не взять то, что есть, значит

потерять право на следующий шанс, следующую попытку.

Я задумался над этими словами. Это действительно похоже на правду. Мы часто отказываемся от

предложений судьбы, ожидая чего-то большего в будущем. Но — такая странность — судьба больше не

торопится к нам со своими предложениями. И неважно, почему ты отказался — из страха или по прихоти.

Она не заходит в твой дом дважды. Впрочем, этот суфий — уже третье предупреждение. Сначала астролог,

потом старцы, теперь — суфий.

— Хорошо, — сказал я. — Буду искать.

— Мой духовный учитель Байазид говорил мне: «Тридцать лет я искал Бога. Но когда я узрел Истину, то

оказалось, что искателем был Бог, а искомым — Я». Доверься тому, что будет сказано. Проблема в твоем

сопротивлении. Ты хочешь сделать все сам, взять ситуацию под контроль. Но если даже я — простой

смертный — могу взять и лишить тебя контроля над ситуацией, как можешь ты желать контролировать

Промысел?

И не успел я подумать над этими его словами, как суфий взял уже с подноса свой колокольчик и звякнул им.

Двери распахнулись, и я снова увидел темноту надетой на меня повязки. На сей раз рот мне завязывать не

стали. Погрузили в машину и, прежде чем дверь захлопнулась, я снова услышал суфия:

— Данила, этот мир — гора, а наши поступки — выкрики. Эхо от выкриков всегда возвращается к нам.

Щелчок дверного замка, и машина рванула с места.

                                                                                         (Анхель де Куатье).