I    

     Никто не замечает мелких капелек краски на асфальте…

    

     Но именно такая, ничем не примечательная капелька красной краски, примерно полвека назад и решила судьбу человека, хотя в тот момент она решила лишь судьбу его белой рубашки, надетой по особому поводу…
    

     II

      В тот день он стоял посреди моста, одетый не по погоде, мёрз и курил. Она опаздывала на четыре минуты, и Герман решил пройтись ей навстречу…

      Было довольно ветрено, точнее, ветер был порывистым, но иногда полностью стихал, потом снова трепал букетик нежно-розовых роз и волосы Германа. Он нервничал, часто смотрел на часы. Она опаздывала уже на час, но ведь обещала, ведь говорила, что любит…

      Герман снова закурил, опершись на перила, он смотрел на тонущее в неспокойной воде весеннее солнце. Но романтическое настроение постепенно теряло свой неповторимый шарм, сменяясь, то ли на злость, то ли на ревность…


      III

      Он уже не ждал её. Просто злился и мёрз всё сильнее.

      Включили освещение. Было тихо, даже ветер не решался осторожно потревожить Германа. Сигареты кончились; конечно ей бы не понравилось, что он курит, поэтому он и не купил пачку в киоске около дома…

      Знал бы — купил! Но эту мысль он исключил сам: ведь знал бы — не пришёл, но, по закону подлости, тогда бы пришла она…


     IV

      Ночь: он сидит на асфальте и курит…

    

      Один пожилой, лысоватый мужичок часа два назад выменял у него букет потрёпанных ветром, но чувственно-красивых цветов. Взамен отдал только что открытую пачку "Житана".

      Лысоватый мужичок рассказал Герману, что опаздывает домой, а точнее, к жене… Цветы были необходимы, чтобы его хотя бы впустили в дом, а потом будь что будет. Но рубашка, заправленная в мятые брюки, синяя летняя куртка и не сходящая с лица улыбка, уменьшали его шансы на благополучный исход беседы с любимой женщиной…


     V

     На часах полшестого утра, солнце ещё не взошло, но уже светло. И сегодня намного теплее. Над водой лёгкий туман…

    

      Герман закурил и выбросил пустую пачку в реку. Через несколько глубоких затяжек к нему вернулось настроение, потрёпанное и жалкое, как ночной пешеход в синей летней куртке нараспашку. А ещё через мгновенье маленькая капелька красной краски упала с высоты двадцатиэтажного дома прямо на рукав когда-то снежно-белой рубашки.

      Герман размазал каплю краски и посмотрел вверх…


     VI

     По тросам, над пролётом моста, медленно передвигался человек и что-то, как догадался Герман, подкрашивал. В тот момент к Герману уже вернулось чувство юмора: улыбаясь, он думал, что капелька — это не маляр, и сегодня ему везёт.

      Он поздоровался с человеком, который добавил живости его скучно-белой рубашке, сверху тоже поздоровались и пообещали спуститься через час. Герман сидел и ждал.

    

     Ровно час без посторонних мыслей — и улыбающийся старичок, перепачканный красной краской протягивает руку …

    

     - Я строил этот мост, а потом остался обслуживать его, связав с ним всю жизнь… Меня зовут Эрвин Стил, сегодня я последний день работаю на мосту, доктор сказал, что, в мои семьдесят с копейками, я уже не справляюсь с нагрузками, и это опасно… Докторá, докторá!

     - Герман! Приятно с Вами познакомиться… а можно мне?…

    

      Он не договорил, точнее Эрвин перебил его, пообещав завтра показать ему "мир с высоты моста" — дословно.

      Новые знакомые обменялись рукопожатием, и Герман медленно поплёлся домой.
  

     VII

      Добравшись в свой район, он зашёл купить пакет молока и сигареты. Войдя в квартиру и сняв туфли, Герман наступил в холодную лужу; его пёс спал на постельном белье в его кровати, выкопав себе какое-то подобие норы-гнезда.

      Герман улыбнулся и прошёл на кухню. Сел за стол, налил себе стакан молока и достал из холодильника хлеб. Позавтракал и покурил.

      Спать ему не очень хотелось, и Герман принялся за дневник, который вёл уже достаточно давно. Исписав несколько листов, он снял рубашку, вырезал ножницами пятно с рукава и наклеил кусочек материи на чистую страницу.

      Спал он плохо, волновался перед встречей с Эрвином и мостом…


     VIII

      Утром Герман вывел пса во двор, прогулялся немножко и завёл Дака обратно. Ленивый такс улёгся на коврик и сразу задремал, а Герман, прихватив с собой дневник, пошёл на автобусную остановку.

      Через полчаса он уже был на месте…

    

     12:01. Эрвин тоже пунктуален. Они молча здороваются и, беседуя о всяких пустяках, чтобы не молчать, и только поэтому, медленно доходят до середины моста.

      То же место и примерно то же самое время, что и вчера.
  

     IX

      Эрвин открыл дверцу в колонне моста. Винтовая лестница вела наверх.

      — А сколько ступеней?

      — Я никогда не считал, Герман!

      — Почему?

      — Это неинтересно, поймёшь, когда мы окажемся наверху.

      Герман начал считать ступени вслух, но Эрвин сбил его после ста сорока или сорока ста одного, сбил(!), в общем….
    

     X  

     Сверху открылся чудесный вид. И сегодня не так ветрено.

    

      Трудно было отвести взгляд от реки, которая, разрезая город, медленно уползала вдаль, как улитка, оставляя за собой мокрый след…

      Герман и Эрвин просидели на мосту весь день. Говорили, смеялись, Герман курил.
    

     XI

     Уже на автобусной остановке Эрвин сказал, что мост для него — это символ жизни, он как бесконечность, он как путь по кругу…

      Герман сначала не понял, что имеет в виду улыбчивый старичок, который сегодня так серьёзен и одет с иголочки, но Эрвин внёс ясность и ещё более образно описал этот организм, который вцепился в оба берега мёртвой хваткой…

      Эрвин рассказывал, как строился мост, как двое его друзей сорвались вниз из-за сильного порыва ветра, он рассказывал, как, начиная красить с одного берега, заканчивал на этом же берегу, и надо было начинать новый круг…

      И так всю жизнь… Бесконечно.

      Перед тем как попрощаться и разъехаться в разных направлениях, Эрвин подписал кусок ткани, вклеенный в дневник Германа…


     XII

      Герман приехал домой около полуночи. Сел на кухне и долго, сутулясь над дневником, что-то писал…

      На холодильнике он нашёл записку:

      "С Даком погуляла, в холодильнике рыбные котлеты и коробка пива. С первой победой МЮ! Линда…"

      Жаль, Герман не застал дома сестру, он бы ей столько всего рассказал, но это его недолго расстраивало.

      Он открыл холодильник, вынул из него тарелочку, на которой лежали котлеты. Герман подогрел их на сковородке и выложил всё в ту же тарелочку, потом сходил в комнату за высоким пивным бокалом, по пути наступив на Дака, который даже не обратил внимания на своего неосторожного хозяина.

      Герман перелил пиво в бокал и принялся ужинать, выпив три бутылочки янтарного напитка, он закурил…


     XIII

     Герман проснулся за кухонным столом, в пепельнице лежала истлевшая до фильтра сигарета. Дак просился гулять.

      Герман сварил кофе, постепенно проснулся и вышел на прогулку с псом.

      Днём он позвонил Линде, и они встретились в барчике для фанатов МЮ, поговорили, посмеялись и поспорили…
  

     XIV  

      Прошло два довольно скучных дня и две таких же скучных ночи, Герман написал несколько стихотворений, которые понравились даже ему самому, в дневнике ничего интересного не появилось.

      В субботу футбол…


     XV

     Воскресенье. Утро…

     14:08. Дак просится гулять, барабаня хвостом по дверце холодильника, Герман, медленно передвигаясь по кухне, делает завтрак.

     Покурив и выпив бутылочку тёмного, он берёт собаку и идёт в киоск, чтобы купить сигарет и газету с фотографией и крупным футбольным счётом на первой странице.
    

     XVI

      Вечером, листая газету, Герман наткнулся на колонку некрологов. Во втором снизу ряду, в аккуратной рамочке, было написано, что вчера ушёл из жизни Эрвин Стил…


     XVII

      …Спустя пятьдесят лет, уже в двадцать первом веке, а именно 31 марта 2006 года, Герман Стерн медленно поднимается по винтовой лестнице. Не считая ступени.

      Он одет в спортивные штаны и серый пиджак, в его руке баночка краски, из кармана пиджака торчат две кисточки.

      Утро. Никто не замечает мелких капелек краски на асфальте…


     XVI

      Седой старик сидит и смотрит вдаль потускневшими глазами: ничего нового. С его кисточки срывается маленькая капелька краски и, пролетев от кончика кисти до рукава дорогого костюма, не касается мостовой…

      — Доброе утро!

      Сверху никто не ответил…

      — Утро доброе!!

      Человек в дорогом костюме, с красным пятнышком от Германа Стерна, закурил. Он по-настоящему начал волноваться о человеке, который видит мир с высоты моста…


     XVII

     Субботнее утро Герман встретил в больнице. К нему пришёл только молодой человек с записной книжкой в руках, он, чему-то улыбаясь, поздоровался с Германом.

     Сказал, что это он вчера вызвал скорую, представился и протянул Герману свой дневник.

     У старика загорелись глаза, он, зная всё наперёд, бегло прочитал несколько страниц, написанных прекрасным языком и каллиграфическим почерком, подписал страничку с маленьким кусочком ткани…


     XVIII

      На следующее утро человек без дорогого костюма, в домашних тапках идет в киоск за газетой и пачкой "Житана".

      На первой — МЮ и 3:1! На странице с некрологами:

      "Вчера ночью в городской больнице скончался Герман Стерн.

      (…)

      Администрация больницы просит Джона Гордвина забрать вещи покойного в течение ближайшей недели".


     XIX

      Понедельник. На лавочке перед больницей Джон просидел весь день, читая дневник Германа… С первой страницы, написанной красивым каллиграфическим почерком, до последней из вклеенных страниц…

      "Я устал смотреть на реку и людей внизу, но, попав в рай, я опять буду заниматься своим любимым делом, уже не втягивая своё усохшее с годами тело по винтовой лестнице вверх, к Солнцу, к небу, к символам бесконечности и ржавым пятнам…

     Герман. С."


     XX

      Уже следующим утром Джон в сопровождении фотографа одной из популярных газет,считая вслух ступеньки, поднимался по винтовой лестнице внутри центральной колонны моста. Поднявшись наверх , они просидели там до самого вечера…

    
     XXI

     Через полгода выйдет книга Германа Стерна "Никто не замечает капелек краски на асфальте…", весь тираж будет распродан на благотворительном аукционе, организованном Джоном Гордвином. Аукцион пройдёт прямо на перекрытом для движения машин мосту, оригинал — дневник Германа — "уйдёт" с аукциона за 47 тысяч 250 фунтов.

      Вырученных денег хватит на то, чтобы сохранять судьбоносный мост в первозданной красоте ещё много лет…