"История Латвии. ХХ век" - "плаксивая, женская"
Комментируя по просьбе корреспондента ИА REGNUM, ставшую скандально известной книгу "История Латвии. ХХ век" эстонский историк и известный писатель Уно Лахт (Uno Laht) заявил, что считает ее "довольно поверхностной, пропагандистской", хотя и признал, что "кое-какие доли правды в книге присутствуют". По мнению Лахта, в книге, несмотря на то, что объем книги составляет 473 страницы, настоящего исторического анализа в ней мало и "серьезно интересующийся историей человек не найдет в ней интересных фактов и материалов".
Очевидец многих событий, описанных в книге, Уно Лахт, являющийся эстонцем с латышскими корнями, отметил, что очень много важных фактов и подробностей в книге даже не упоминаются. По его мнению, делается довольно неуклюжая попытка обелить или замолчать целые периоды латвийской истории, без освещения которых теряется общая картина исторического процесса. Эстонский историк считает, что не на пользу книге пошел тот факт, что автором идеи ее создания является первый секретарь латвийского посольства в России Элита Гавеле - "явно не историк". Несмотря на то, что книге придает высокий официальный статус вступительное слово президента республики Вайры Вике-Фрейберги, в целом Лахт охарактеризовал общую тональность книги как "плаксивую, женскую". Лахт отмечает, что создается впечатление, словно книга написана не для латышей, а для иностранцев. Он обратил внимание, то, что финансовую поддержку изданию оказало посольство США в Латвии в лице некоего Комитета демократии и несколько зарубежных фондов.
Обращаясь к фактическому содержанию книги "История Латвии. ХХ век", Лахт отметил, что, довоенная история Латвии - вещь весьма специфическая. Как он пояснил, в независимой Латвии было три правительства, каждое из которых вело себя совершенно иначе, чем предыдущее. Первый президент Карлис Ульманис и его правление, в книге, по мнению Лахта, представлены в основном в идеализированном свете. Как указывает Лахт, это был очень неприятный период в жизни всех трех балтийских республик - в середине тридцатых годов они все отказались от парламентской демократии, в странах победили диктатуры, к власти пришли военные, процветали политические репрессии. В связи с этими фактами, как напомнил Лахт, "из Европы балтийские страны выбросили в 1934 году, а с лета 1935 года им вовсе объявили блокаду". По его мнению, авторы книги потому так бегло освещают предвоенный период, что избегают освещать неудобные для них события, рисующие Латвию тридцатых годов в невыгодном свете, например, то, что вторым президентом Латвии стал родственник - кузен первого президента - Гунтис Ульманис.
Лахт отметил, что авторы учебника "проглядели" важные для экономики Латвии моменты. Так, например, не упоминается, что после объявления независимости в 1918 году Латвии достались заводы, верфи и аэродромы гиганта российской промышленности концерна "Руссо-Балт", заложившие основу национальной экономики: "о промышленном гиганте Латвии историки просто забыли - ну не глупо ли?". Уно Лахт отмечает, что, в связи с попытками авторов скрыть историческую реальность, подменяется смысл исторических событий. К примеру, рассказывая о Холокосте на территории Латвии во время нацистской оккупации, авторы книги ставят факт геноцида еврейского населения балтийской республики на один уровень с репрессиями советского периода, что, по мнению Лахта, далеко не одно и то же. При этом, рассказывая об уничтожении Рижского гетто, книга заметно и очевидно уменьшает цифры уничтоженных евреев. Лахт отметил, что иногда авторы книги сами себя разоблачают: по их данным, в 1914 году в Латвии насчитывалось 250 тысяч евреев, а к началу немецкой оккупации - не больше 50 тысяч человек. Получается, что за годы буржуазной республики евреев стало меньше на 200 тысяч человек, и это при том, что в довоенной Латвии не было массовых погромов.
Впрочем, по мнению Лахта авторы книги пытаются кое в чем быть объективными. К таким достоинствам он отнес описание большой роли русской аристократии и интеллигенции в довоенной Латвии, когда Ригу многие русские эмигранты называли "маленьким Парижем". Но в книге, отметил он забыто, что и вклад русской культуры в развитие культуры латвийской был значительным. "Русская аристократия и советские деятели культуры помогали развивать национальную культуру" - убежден Уно Лахт.
Удивило Лахта и было им отнесено к положительным сторонам книги то, что в книге "История Латвии. ХХ век" не акцентируют особое внимание на пакте Молотова - Риббентропа: "для меня это было настоящим сюрпризом - очень сухо сообщается о договоре Латвийской республики с СССР о размещении советских военных баз, трезво дается оценка самого пакта, пять страниц текста и никаких тайных протоколов. Латыши, по непонятной мне причине, не стали повторять популярные в Эстонии лозунги". Лахт отметил, что в главах книги, касающихся истории военных лет, он впервые встретил позабавивший, его как ветерана Второй Мировой воины термин - "эрзац-СС", характеризирующий части нацистской СС, созданные на национальной основе в бывших республиках Советского Союза. "В Эстонии таких вояк предпочитают называть "принудительно-мобилизованными эсэсовцами"" - пояснил он.
Касаясь других, общих сторон истории Латвии и Эстонии, Лахт заметил, что, несмотря на современные попытки представления их в едином контексте, латвийская и эстонская история прошлого века отличаются друг от друга. Например, Латвия - единственная балтийская республика, которая находилась в состоянии официальной войны с Германией в период 1918 года. В связи с описанием этого исторического периода, Лахта поставило в недоумение отсутствие в книге известного факта, что эстонские военные отряды в 1918 году помогли латышам в борьбе с немцами и даже освободили от них столицу Латвии - Ригу. Подобное умолчание, по мнению Лахта, несправедливо по отношению к северным соседям латышей. Впрочем, эстонский историк отмечает, что в книге есть упоминания об эстонцах, много сделавших для латвийской науки и производства. Например, рассказывается об эстонском инженере Вальтере Цаксе, который в тридцатые годы работал на рижском заводе VEF и создал минифотокамеру для спецслужб.
Отмечая роль взаимодействия истории Эстонии и Латвии, Лахт заметил, что в качестве своеобразного соавтора в книге выступает эстонский политолог Рейн Тагапере (Rein Tagapere), бывший советолог Калифорнийского университета, профессор химии, основатель правящей в Эстонии партии Res Publica. Он присутствует в 6 или 7 главах книги. Лахт напомнил, что именно Тагапере является автором схемы "мягкого апартеида" русскоязычных национальных меньшинств в Эстонии, а из книги стало видно, что и одним из вдохновителей "латвизации русского населения" по эстонской модели. "Оказывается, он многое сделал и для современной латвийской истории. Удивительно и смешно, как активно он в книге цитируется", - иронизирует Лахт. Забавным он считает и тот момент, который он узнал из книги, что, президент Латвии Вике-Фрейберга закончила Марокканский Французский лицей, который в свое время закончил и Тагапере: "Получается, мир тесен, особенно для прибалтийских политиков, живших в эмиграции".
Лахт иронично ответил и на вопрос ИА REGNUM, можно ли рекомендовать книгу "История Латвии. ХХ век" в качестве учебника истории: "Хороших учебников по истории маловато. Я вспоминаю случай, когда тридцать лет назад встретился с американской молодежью, выпускниками престижного университета Гарвард, будущими дипломатами. Как выяснилось, никто из них не читал четырехтомник воспоминаний бывшего британского премьер-министра Уинстона Черчилля, в которой немало важной информации, в том числе и по американской истории. Американцы записали себе автора - все они впервые слышали о нем, впрочем, как и процитированные мною цифры про Американскую Гражданскую войну. Так что плохо учат истории не только в Латвии".
