Запись, сделанная год, могла быть и два и десять лет назад, а может и в годах будущих.

Перебирал книги и очень обрадовался, что эти две, несмотря на все переезды и потери, сохранились.

Три сюжета из телевизора, соединившиеся в сознании.
Год-два назад, увиденные кадры встречи солдат в Волгограде, в былой страшной бойне противостоящих. Умудрившихся остаться живыми в Сталинградской мясорубке тогда, а ещё и дожить до дней сегодняшних. Видел их рукопожатие и отсутствие в глазах ненависти.

Репортаж из Риги 16 марта этого года о демонстративном, вроде бы запрещённом, с просачиванием через вялые кордоны полиции, возложении цветов к подножию Милды.

Пятнадцать километров георгиевской ленточки для раздачи в День Победы ветеранам Великой Отечественной, уже заготовленной активистами.

В Латвии война, завершившаяся официально за год до моего рождения, продолжается. Похоже, пока человек не пришёл к миру в самом себе, будут группенлидеры, неважно какого цвета, призывать рекрутов под свои знамёна...и с голода не помрут. Интересно мне стало, сколько же ещё будут политики стричь купоны с тяжёлой доли, доставшейся с их же подачи нашим отцам и дедам? Как долго будут срабатывать эти дешёвые понты с флагами, цветами и ленточками? Грустно становится, когда слышу самого президента России, озаботившегося вдруг через столько лет после победы обеспечением оставшихся в живых ветеранов достойной жилплощадью.

Обязательно и в мае помяну родителей, прошедших за те четыре года, папа от Кавказа, мама от Курска до Волги, потом в противоположном направлении до Вены. Рассказы их вспомню. Как маме, молодой девчонке, только со школьной скамьи, пришлось вытаскивать раненных после боя. О том, что немцы во время этой очень тяжёлой работы в неё не стреляли. Как не хватало медикаментов, часто вместо обезболивающих вкалывала страдающим она кипячёную воду и боль отступала, про бинты стиранные. Об ужасе, который испытала, первый раз увидев, как гонят людей в атаку на пулемёты.

Папины воспоминания, как пришлось ему преодолевать Керченский пролив на связанных бочках, после приказа спасайся, кто как может. Как снесло крупнокалиберной пулей голову на том плотике его сослуживцу, а он той очередью с "мессера" был тяжело ранен. И потом, как много лет спустя, с негодованием выбросил в мусорное ведро, только что прочитанную книжечку «Малая земля» Л.И. Брежнева. Его сетование по поводу людей, расстрелявших в тридцать седьмом его родного брата, носивших такую же, как и он форму и привинчивающих к своим кителям в далёком тылу такие же вроде бы боевые ордена.

А ещё попробую прочувствовать мысли и ощущения пацанов латышей, попавших в то время между двух жерновов. Не тех, кто сладострастно орудовал в команде Арайса и давно осуждённых победителями, а у которых выбор был не очень богат.