Ричард Фармер:

Будучи ребёнком, я всегда воспринимал себя маленьким. Хотя я не был таким уж малорослым, но даже при росте 175 см я ощущал себя коротышкой по сравнению с моим отцом и братьями – все они имели рост свыше 183 см. Нас в семье было четверо, и я, будучи самым младшим среди своих братьев, всегда ощущал, что мне нужно было превзойти их, чтобы меня заметили.

Уже в возрасте 14 лет я понял, что чем ты сильнее, тем больше тебя замечают и уважают. Я решил, что, раз уж я ростом не вышел, так не буду хотя бы маленьким. Так, я начал заниматься тяжёлой атлетикой. Четыре раза в неделю после школы я ходил в спортзал на пару часов. Поначалу было трудно, но я был настроен решительно и не собирался сдаваться. Через некоторое время я обнаружил, что мне стала даже нравиться та боль, которая поселялась в моих растущих мышцах после тяжёлой тренировки. Боль означала, что мои мышцы, разрушенные на тренировках, вырастут ещё больше. Я становился сильнее с каждым днём.

В зале, где я пыхтел и рычал над штангой, часто появлялись культуристы. Я смотрел на них, открыв рот – казалось, что их кто-то накачал велосипедным насосом. Когда я увидел в журнале фотографию Арнольда, я сказал себе: “Ни хрена себе!”. Его тело выглядело гротескным, невозможным.

Чем дольше ты вращаешься среди культуристов, тем нормальнее тебе кажется их внешность и то, что происходит в их среде. Вскоре я стал восхищаться этими мышечными монстрами. Люди смотрели на них со страхом и уважением. Я хотел, чтобы ко мне относились также.

Поэтому, вскоре я переключился с тяжёлой атлетики на бодибилдинг, где нужно выполнять самые разные упражнения, развивающие абсолютно все мышцы, включая глазные.

С самого начала я заметил пятерых парней в зале, по сравнению с которыми все остальные казались карликами. Ни для кого не было секретом, что они принимали “химию” – так мы называли стероиды. Я знал, что даже если я начну проводить в зале 24 часа в сутки, мне никогда не стать таким огромным, как они. А “чем огромнее, тем лучше”, думал я.

Поэтому, после окончания школы, подойдя к одному из этих парней, я спросил, где можно достать “химию”. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было одно из самых роковых решений в моей жизни.

Через два дня в раздевалке, я расстался с 35 долларами, получив взамен 100 белых таблеток. Я чувствовал себя так, как будто я был подростком, не достигшим 21 года, который покупал пиво в магазине, соврав про свой возраст. Конечно, я слышал разные “ужастики” про стероиды, но мне было плевать. Мне не терпелось побежать домой и принять таблетки.

Несмотря на совет съесть лишь две таблетки, я проглотил четыре. Я практически сразу же почувствовал эффект. Через две недели рубашка на мне смотрелась не хуже, чем на том гиганте из фильма “Incredible Hulk”.

Каждая мышца становилась больше день за днём, одежда стала мне малой – казалось, будто она “села”, как после стирки. Но что за дело мне было до одежды – я её носил все меньше и меньше вообще.

Куда бы я не пошёл, я старался одевать на себя как можно меньше – чтобы покрасоваться своими новыми мышцами. Я мог пройти через весь город по снегу в футболке, думая: “Посмотрите на мои широчайшие!”. Я превратился в позёра. Единственным моим желанием было, чтобы прохожие смотрели на меня и восклицали: “Вау!”. Что они и делали, в принципе.

До этого я тренировался 3 года и объём моих рук намертво застыл на отметке 37 см. Всего через две недели после приёма стероидов окружность рук увеличилась до 44,5 см.

Эти мышцы отличались по ощущениям от нормальных мышц, потому что они постоянно были в состоянии “пампа”, т.е. наполненными кровью. Они были тверды как железо и покрыты венами. Мне казалось, что я выглядел фантастически. И, как фотомоделям с неестественно большими силиконовыми грудями, мне было тоже наплевать, какие у меня мышцы – синтетические или нет. Мне просто нравилось, когда люди поворачивали головы мне вслед. Как же я тащился по этому! Вскоре меня просто невозможно было не замечать.

Через шесть месяцев человек, у которого я отоваривался, сказал мне, чтобы я слез с химии на шесть месяцев, иначе я заработаю рак печени. Но в первое же утро, когда я не принял очередную дозу, я почувствовал, как мои мышцы сдуваются, как лопнувший шар.

Мышцы исчезали ещё быстрее, чем они нарастали. Что я только не делал в зале, ничего не помогало – мышцы таяли. В течение шести месяцев я был “большим крутым пацаном”, и, вдруг, я перестал им быть. Я чувствовал себя даже хуже, чем когда был худосочным 14-летним подростком, потому что тогда я ещё не познал силу и почитание, которые мне принесли мышцы. Но когда ты получаешь возможность почувствовать всё это на себе, а потом вдруг вынужден расстаться с этим – враз, то чувствуешь себя ужасно.

Через шесть месяцев перерыва я сказал себе: “Да пошли они все! Я буду продолжать”. Больше никаких перерывов. Я услышал от кого-то, что внутривенные инъекции стероидов были эффективнее. Я стал делать себе уколы пару раз в неделю.

Комбинируя внутривенные и оральные стероиды, я неузнаваемо изменил своё тело. Прошло всего две недели, ко мне вернулось отличное настроение, я чувствовал себя несокрушимым.

Вскоре мои ноги выросли до 71 см – больше чем у Арни, которого я когда-то считал монстром. Но сейчас я и сам был монстром ничуть не меньше его. Старый добрый Арни стал казаться мне совсем родным.

Но к тому времени я стал терять связь с реальностью. Я ходил в зал четыре раза в день, шесть дней в неделю – тем не менее, себе я не казался одержимым. Я был просто “целеустремлённым”.

Всё вращалось вокруг того, как стать больше. Я пожирал 10.000 калорий в день, легко. Пищи, поглощаемой мной ежедневно, хватило бы некоторым семьям на неделю. Я начинал с завтрака, состоящего из омлета из 20 яиц, затем чуть позже съедал целую курицу. В обед – огромный 280-ти граммовый бифштекс. Ещё один – в 15:00. С 17:00 до 22:00 тренировался. На ужин – рыбу и три овоща. И затем ещё 10 яиц перед сном. Я думал, что стероиды стоят дорого, но вскоре я понял, что в гастрономе я трачу даже больше.

Когда мне было 18, я тратил до 500 долларов в месяц на постоянно увеличивающийся коктейль стероидов. Я работал вышибалой в ночном клубе, но зарплаты едва хватало. Однажды я вынес из дома четыре мусорных ведра, заполненных упаковками, оставшимися от стероидов, которые я использовал за четыре месяца.

Я женился в 19 лет, моя жена не возражала против того, что я употребляю стероиды, хотя, как и все остальные, она была убеждена, что я умру в 30 лет. Однажды, владелец зала назвал меня “ходячим химическим реактором”, но мне было плевать. Я думал, что круче меня и быть никого не может. Если кто-то что-то говорил мне о смерти, я просто отвечал с ухмылкой: “Да, но для того, чтобы поднять гроб, понадобится не меньше десяти человек”.

Приём такого количества разных стероидов поднял мою потенцию до небес, но одновременно сделал меня чрезвычайно агрессивным. Однажды, я бросил 45-ти килограммовую гантель в одного парня в спортзале лишь за то, что он “не так” на меня посмотрел.

Меня, конечно, замечали на улицах, но вскоре моему “эго” и этого внимания стало казаться мало. Я стал участвовать в соревнованиях по бодибилдингу, причём неплохо.

Намазать себя канцерогенной зелёной жидкостью, чтобы получить искусственный загар? Для меня это было как плюнуть. От неё моя бледная кожа становилась чуть ли не чёрной за одну ночь.

За кулисами соревнование по бодибилдингу выглядит точь-в-точь как конкурс “Мисс Мир” – разве что спрея для волос не увидишь. Участники каждую секунду, проведённую не на сцене, разглядывали друг друга – прямо как сучки-фотомодели. Я морил себя голодом и выводил воду из организма, чтобы “прорисовать” свои мышцы. Другие прибегали к слабительным. Однажды, мне пришлось наблюдать,

как три парня поочерёдно использовали один и тот же суппозиторий всего за несколько минут до соревнований.

Никаких допинг-тестов не было, потому что соревновательный бодибилдинг без стероидов – это как гонки автомобилей без бензина. В 1985 г. я выиграл свой первый чемпионат. Каждый раз, когда я выигрывал, я чувствовал себя богом. Я был не просто непобедим, у меня стали появляться трофеи, подтверждающие это.

Затем, в один прекрасный день в 1987 г., когда мне было 29, я делал жимы ногами с 450 кг, когда в моей ноге послышался громкий щелчок. Мышца на ноге просто оторвалась от кости. Но моё тело было настолько пропитано эндорфинами, что я даже ничего особо и не почувствовал.

“У меня мышца порвалась!”, заорал я. Все лишь рассмеялись. И лишь после того, как я засунул свою руку под мышцу на ноге и подвигал её под кожей, все побежали в панике вызывать скорую помощью.

Я был как наркоман, пристрастившийся к героину: не чувствовал никакой боли. На каком-то уровне в сознании я отдавал себе отчёт, что мне больно, причём очень сильно, но в действительности я ничего не ощущал. “Подумаешь”, подумал я, “вернусь в зал ещё до завтрака завтра”.

Но в больнице мне сказали, что если я снова начну тренироваться, то я убью себя. Я просто сидел и кивал головой: “Да, конечно”. Через шесть недель я уже снова был в зале, а через 10 недель после той травмы я выиграл очередное соревнование.

Через какое-то время после этого, однажды ночью, когда я поднимался вверх по лестнице в ночном клубе, где я работал, моя нога отказала и я упал. Моя коленная чашечка раскололась на четыре куска. В этот раз я почувствовал боль. С трудом, мне удалось взять себя в руки, но даже в тот момент я не мог признаться себе, что я, возможно, разрушаю своё здоровье.

Когда меня осмотрели врачи, они обнаружили, что мои связки были тонкие, как паутинки, из-за той нагрузки, которую я давал на них. Хирургическая операция была единственным реальным способом спасти мои изношенные суставы, но появилась другая проблема: к тому времени я весил чуть менее 127 кг и был настолько огромен, что врачи сомневались, выдержу ли я общую анестезию.

Через два дня после того, как сняли гипс с ноги, я упал точно на том же месте, что и в первы раз, и моё колено снова разбилось. В этот раз мне пришлось узнать совершенно новый и более чудовищный вид боли.

Операция продолжалась более четырёх часов, врачам пришлось закачать в меня столько обезболивающих, что моя печень вырубилась. У меня развился сепсис, внутренние органы отказывались работать, а нога начала загнивать. Гнить! Она была ещё частью моего тела, но уже начала гнить! Разве так всё должно было закончиться?

Мне стукнуло всего 30, но моё тело посчитало, что с него достаточно. У меня появилась лихорадка, я провёл в больнице 12 дней, в течение которых медсёстры выкачивали из моей ноги галлоны гноя. Когда меня привезли в больницу, нога была 81 см. Когда через несколько недель сняли гипс, она усохла до жалких 25 см.

У меня появилось состояние, которое врачи называют “некрозом”: моё задыхающееся от токсинов тело умирало буквально сантиметр за сантиметром. Мёртвая плоть чернела и была шершавой на ощупь, как обгоревший зефир. Нога превратилась в сморщившийся чёрный огрызок, из под кожи вылезали личинки. Я чувствовал себя как живой труп, как в фильме ужасов.

Я пытался стать мышечным монстром, но превратился в чудовище. Через примерно 15 лет после того, как я начал употреблять стероиды, всё моё тело начало разваливаться, каждая клетка источала токсины. Я понял, что игра окончена. Я лежал на больничной койке в агонии и думал о самоубийстве. Мне давали морфий, я кричал от боли, я знал, что умираю.

Затем, однажды, меня пришёл навестить мой шестилетний сын Дэниэл. Я едва мог дышать, у меня было такое ощущение, будто в каждый сустав и в каждую кость залили кислоту. Но я посмотрел на сына и впервые в жизни понял, что у меня было что-то, ради чего стоило жить. Если я умру, я никогда не узнаю, каким он вырастет. Я подумал: “Вот в чём смысл жизни”.

До этого я думал лишь о себе, себе, себе. Когда он мне улыбнулся, я подумал: “Прорвёмся”.

Я выписался из больницы, меня отвезли домой. Целый год я не мог двигаться. Мои ноги усохли чуть ли не до размера спичек. Меня предупредили, что если я сломаю колено вновь, ногу придётся отрезать, так как ткани все прогнили. Поэтому, я просто лежал в кровати, галлюцинируя. Я не просто видел розовых слонов – я их кормил, выгуливал и давал им советы по бодибилдингу.

Моё тело было настолько пропитано токсинами, что я даже источал вонь. Пищеварительный тракт остановился полностью, я боялся есть. Морфий приводил к ужасным запорам, что лишь усугубляло мою агонию. Через восемь недель я погрузился в такое отчаяние, что я разрезал себе анальное отверстие бритвой, настолько это было нестерпимо. Было жутко больно, но мои страдания были настолько ужасными, я подумал, что хуже всё равно уже не будет.

Через год, я мог уже вытаскивать из кровати одну ногу и ставить её на пол, но ходить на своих сморщившихся ногах я не мог совершенно. На одной из своих первых прогулок, на меня набросились семь парней, которых я обидел в свою бытность в клубе, когда работал там вышибалой. Один из них, пытался перерезать мне горло, произнёся при этом глумливо: “А ты не такой уж нынче большой, а?”

Дело закончилось тем, что я очутился в реанимации, на меня наложили 75 швов, но я не стал подавать в суд. Те ребята не понимали, что тот человек, которого они пытались убить, был уже мёртв. Качка-вышибалы Рича больше не существовало. Тот факт, что я изменился настолько, означал, что мой брак распался, и я понял, что нужно что-то делать, нужно восстанавливать себя. У меня оставался последний шанс.

Какое-то время я спал в палатке на заднем дворе у дома своего друга, потому что моё тело горело как печка. Я медленно возвращался к нормальным размерам, токсины постепенно высачивались из меня. Мой вес упал до 70 кг, все думали, что у меня рак.

Я был по-прежнему инвалидом, когда друзья рассказали мне о китайской системе медитативных упражнений под названием “тай-чи-чуань”. Через год я мог уже нормально ходить, сейчас ко мне уже вернулся нормальный вес – 82,5 кг. Я работаю учителем “тай-чи”, подрабатываю массажистом. Сейчас, конечно, люди не узнают во мне того мышечного мутанта в плавках для позирования, которым я когда-то был.

Пятеро из моих приятелей по качке сейчас мертвы. Когда я оглядываюсь на те безумные годы, я всегда вспоминаю свои последние соревнования по бодибилдингу. Я позировал под песню Элиса Купера “Hey Stoopid” (”Эй, глупый”). То была песня про меня. Но я оказался монстром, которому удалось снова стать человеком. Я выиграл.
Рассказ записан Ребеккой Гуч.