Первое, что я увидел, открыв глаза - это потолок, разрисованный ангелочками и прочей небесной сволочью всех мастей и расцветок. В комнате было тихо, и я позволил взгляду обшарить все уголки рисунка, пытаясь найти во фреске смысл. Единственная смысловая линия, которую я смог нащупать была в том, что большинство крылатой братии были заняты своими делами, смотря куда угодно, но только не на одиноко стоящую как раз над кроватью фигуру, у которой крыльев я не заметил. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. Впрочем, это - хоть что-то. Предыдущий день я не помнил совсем.
  Встав и побродив по комнате, окрашенной в белые тона, я нашел лишь старомодный костюм викторианской эпохи с позолоченными пуговицами. Кто-то не поскупился на детали во всем этом театре абсурда. Мне лишь остро хотелось понять, с какой целью это все было задумано.
  Оделся. Костюм был сшит на заказ, ибо сидел как влитой. Мне ничего не оставалось кроме как принять участие во всем этом лицедействе, и выйти из комнаты через большую дверь. Она, как оказалось, вывела меня в открытую галерею, выходящую на внутренний дворик какого-то весьма обширного особняка. Было тепло и солнечно, и ничто не предвещало подвоха. Кроме полной бесмысленности всего происходящего.
  Пройдя по галлерее, я наткнулся на пару дам в столь же пышных нарядах. Они щебетали что-то на испанском, и в упор меня не замечали. Я обратился к ним с вопросом, где бы мне найти хозяина этого славного дома, но был тотально проигнорирован. Хмыкнул. Пошел дальше.
  А дальше коридор выходил в большой зал с миниатюрным фонтаном посередине. Весь зал был украшен статуями и лепниной, изображавшей десятки различных событий, от мирных христианских попоек, и вплоть до захвата Трои, что можно было определить по силуэту деревянного коня на главной площади захваченного города. А по залу ходило множество странных людей. Многие были в париках, большинство - улыбались. Стоя на балконе, я внимательно следил за их передвижением, и никак не мог выкинуть из головы увиденную в самом начале фреску. Дело было в том, что люди разбивались на множество маленьких групп, иногда смешивались, иногда из групп терялся один или два человека, но их тут же подбирала новая группка людей. Все это создавало сложный узор, сеть своего рода. И всех их объединяло полное безраличие по отношению ко мне, стоящему на балконе второго этажа.
  Сзади подошел человек и оперся рядом со мной на перила. Я молчал, ибо уже не хотел вступать ни с кем в разговор и снова быть проигнорированным. Человек заговорил первым:
- Скажите мне, что вы видете в этом зале?
Я удивился, но рассказал о своих наблюдениях.
- Верно подмечено. Но есть и еще кое-что, что объединяет всех этих людей. Никто из них не занимается ничем полезным. Более того, большинство из них не выходят за рамки этого зала, где их кормят и поют мои официанты. Как вы считаете, простой вы здесь неделю, изменилось бы что-либо в этой толпе?
- Сложно судить. Хотя я бы пригляделся вон к тому худому юноше в очках и синем костюме. Мне кажется, он чаще всего отделяется от групп и переходит в другие. Так же мне кажется, что если дать ему шанс, он бы с радостью покинул этот зал.
- Вы не перестаете меня удивлять. Да, действительно, это - многообещающий молодой человек. У него в голове явно созрел какой-то план, и я бы дал ему возможность его реализовать. Вы бы могли взяться за то, чтобы наполнить его образы смыслами? Заставить видеть мир таким, каков он есть, а не в упрощенном варианте светского общения?
- А какова цель всего этого?
- Алмазы, дорогой друг. Они редки. Надо приложить множество усилий, чтобы найти их. Но чтобы раскрыть всю силу камня, его надо превратить в бриллиант.
- Алмазы лишь инструмент. Вы не ответили, зачем все это?
- Как вы думаете, какая цель может вести джентельмена, держа в напряжении все его умственные и физические ресурсы на протяжении всей его жизни? По-моему, я знаю лишь одну. Изменять м...

...я проснулся.