Четыре встречи с психотерапевтом имели для Светы следующий результат. Она пришла к выводу, что пытаться изменить маму, доказать, что мама не права, – абсолютно тупиковый путь. Желаемого результата не будет. Более того, это путь самопоражения, а не достижения успеха.
Мы переформулировали цель. Теперь Света уяснила, что ее цель – не изменить маму, а установить с мамой более здоровые взаимоотношения. Света усвоила, что если она и дальше будет совершать маятникообразные движения между надутым молчанием и горячими перебранками с мамой, то их взаимоотношения будут оставаться неизменными. В конце концов обе эти женщины застряли в нездоровых взаимоотношениях. Важно не упускать из виду, что это не плохие женщины, а они используют плохие, непродуктивные правила, характерные для дисфункциональной семьи.
Узнала Света и то, что ее взаимоотношения с мамой влияют на отношения с мужем, с дочерью. Если Света не обретет желанную для нее независимость, то взаимоотношения с Анечкой, когда дочка подрастет, будут либо такими же напряженными, как у Светы со своей мамой, либо эмоционально отстраненными, мать и дочь могут держать эмоциональную дистанцию, прикрываясь завесой вежливости. В следующий приезд мамы Света была готова начать новые взаимоотношения. Интеллектуально она была готова, но эмоционально это было так трудно, что Света не могла от волнения подобрать слов, когда рассказывала мне очередную сцену.
К третьему дню пребывания мамы в гостях атмосфера накалилась до известного уровня. Мама критиковала дочь, что та неправильно распоряжается деньгами. Зятя критиковала за то, что не починил забор на даче. С неудовольствием отметила, что Анечка одета в синтетику, а это плохо для здоровья, и подарила платье из ситчика, которое сшила для внучки своими руками. Свете платье не понравилось, и она забыла поблагодарить маму. Мама обиженно заметила, что ее помощь здесь не ценят. Света и мама уже готовы были разойтись надутыми по своим углам, но на этот раз Света отодвинула обиды в сторону (обида – неконструктивная эмоция) и применила новую тактику.
Света спокойно выслушала все замечания мамы. В основном мама говорила о том, как не следует поступать с Анечкой, во что следует ее одевать. Советы правильные, тут и спорить нечего. Но в голосе мамы слышался с трудом подавляемый гнев. Голос Светы был спокойным и уверенным (но как трудно это ей далось, никто не знает). – Мам, я высоко ценю твою заботу об Анечке. Я знаю, как важно для тебя, чтобы твоя внучка была хорошо ухожена. Но есть нечто очень важное для меня. И я хочу тебе сказать об этом...
Здесь Света сделала паузу, она почувствовала леденящий холод в груди, страх. Но продолжила.
– Видишь ли, мам, Аня – моя дочь. Я прилагаю много усилий, чтобы быть хорошей матерью и чтобы мои отношения с дочерью были хорошими. Мне очень важно осознавать – то, что я делаю для своего ребенка, хорошо для него. Мне это очень важно. Я знаю, что иногда я делаю ошибки. Я допускаю, что ты тысячу раз права в том, что ситцевое платье лучше синтетического костюмчика. Но сейчас мне необходимо утвердиться в том, что я могу заботиться о своем ребенке так, как я понимаю заботу. Это важно и для меня, и для Анечки. Я должна обрести уверенность, что я – хорошая и разумная мать. Помоги мне в этом.
Когда Спета договорила примерно все эти слова до конца, она впервые заметила, что в ее голосе были уверенность и зрелая сила. Она впервые почувствовала себя равной с матерью, а не пристыженной маленькой, навеки перепуганной девочкой.
Света смогла продолжать:
– Я испытываю каждый раз горькое чувство, когда ты, мама, говоришь, как мне обращаться с ребенком, или берешь все дела в свои руки. Мне тогда кажется, что я ничего не умею, ничего не могу правильно рассудить. Это мешает мне чувствовать себя взрослой, компетентной. Иногда в раздражении мне хочется спросить тебя, уж не считаешь ли ты меня слабоумной.
После этого был момент гробовой тишины. Мать выглядела подавленной и вот-вот грозила разразиться возмущением. У нее на лице как будто было написано: "Как это так? Яйца курицу не учат!" Света же чувствовала себя так, как будто вонзила матери нож в сердце. Света испытывала боль, вину, тревогу... Затем послышался мамин голос, знакомые нотки гнева и раздражения:
– Я не могу спокойно наблюдать, как мучается ребенок...
И далее привычные, много раз звучавшие в этом доме фразы. Света внешне спокойно дослушала тираду до конца. Затем продолжала:
– Мам, я не уверена, что ты слышала меня. Я говорила не о том, что я права в отношении Анечки. Наверное, я делаю ошибки в ее воспитании. Ноя говорила о том, как важно мне ощущать, что я делаю для ребенка то, что ему лучше подходит. Пойми, это важно для меня как для матери Ани. Я отчаянно борюсь за то, чтобы чувствовать себя уверенной как мать. Ты была матерью четыре раза. Помоги мне почувствовать, что со своим ребенком я поступаю так, как надо, так, как я думаю, что это моей дочери хорошо.
Света чувствовала, что мама становится все более напряженной. У самой Светы гнев несколько раз поднимался, но она не дала втянуть себя в привычную борьбу. Она все подчеркивала, что пытается не критиковать мать, не обесценить ее советы, а лишь делится с ней тем, что сама чувствует и чего она, Света, хочет.
В конце беседы Света была изнурена до предела и близка к обмороку. Ее состояние называется в научных терминах "тревога отделения". Впервые она действительно (не физически, а психологически) покидала родительский дом, отделялась от матери, перерезала духовную пуповину. Света решилась порвать ту болезненную зависимость, которая мешала стать ей взрослой, зрелой женщиной. Отделяться от родителей или других лиц, с которыми нас связывает зависимость, часто бывает очень больно. Но другого пути я не знаю.
Независимость Свете нужна для того, чтобы прочувствовать свою самость, определить, кто она такая, чего она хочет, обнаружить свою самоидентификацию. Независимость нужна ей, чтобы чувствовать себя отдельной и отличной от матери женщиной. Независимость совсем не означает, что отношения с мамой теперь порываются, что они больше не близки друг к другу. В условиях независимости Света по-прежнему остается любящей дочерью, но приобретает совсем другое ощущение себя, находит свое истинное "Я".
Мы продолжали работать со Светой. Света начала понимать, как чувствует себя мама и почему она так резко сопротивляется. Все действия мамы как бы говорили: "А ну-ка сейчас же изменись обратно и чтобы у нас все было так, как было всегда до этого!"
Главное чувство, которое испытывает мать при отделении дочери, – это чувство отвержения. Ужасно болезненное чувство, кстати, лежащее в фундаменте всякой зависимости, созависимости. "Я не нужна, я не любима, я больше не являюсь необходимой". Больно, тревожно, дискомфортно. Все это несет угрозу привычному образу жизни. Спокойнее всего жить, ничего не меняя. Сохранять существующее положение вещей. В этом случае работает правило дисфункциональной семьи "Не раскачивай лодку".
Естественно, что мама сделает вес возможное, чтобы ничего не изменилось во взаимоотношениях с дочерью. В арсенале мамы для этого много способов. Главное – вызвать у Светы чувство виза свою дерзость так говорить с матерью. Мама поведением шлет Свете сигнал: "Сейчас же вернись к прежнему положению. Пусть остается все, как было".
Поэтому на первый раз мама не "расслышала" смысла слов Светы, на второй раз упрекнула в неблагодарности, на третий – привела веский аргумент своей компетентности – она мать четырех детей и всю жизнь воспитывает чужих детей в школе. Все это продиктовано страхом отвержения, страхом утратить ту важную связь с дочерью, без которой мать не чувствует себя целостной и самодостаточной личностью. В свое время у мамы были сложные отношения созависимости со своей мамой.
Кто начал перемены, тот и ответственен за установление эмоциональной близости на новом уровне. А тревога отделения лечится именно эмоциональной близостью. Тут сидение по своим углам в молчании не может помочь добраться до основной цели – новых здоровых взаимоотношений.
И Света взяла на себя эту ответственность. Она расспросила маму о взаимоотношениях со своей мамой, бабушкой Светы. Света спрашивала, чем интересуется мама, чем наполнена ее жизнь в Ростове, с кем она общается, что она делает каждый день.
Расспрашивать родственников об их прошлом и интересоваться их нынешней деятельностью – это лучший путь для поддержки эмоциональной близости. Света узнала также много нового и важного для себя и о себе. Раньше мама давала советы, предполагалось, что Света их получала. Теперь они впервые обменивались чувствами.
Между прочим, головная боль у Светы прошла. Взаимоотношения с мамой стали теплее. Света как будто нашла свое потерянное место в родительской семье и обрела устойчивость, точку опоры. Она укоренилась в родительской семье, почувствовалась связь с корнями своего рода. Корни держат дерево в бурю, от корней зависит качество кроны.
Когда человек достигает определенной степени независимости в своей родительской семье, это обязательно сказывается положительным образом на всех других важных взаимоотношениях. Таков закон психологии. Закон столь же точный, как и другие естественные законы.
И правда, если мы погрязли во взаимоотношениях с матерью или с отцом, то как мы можем образовать новые эмоциональные привязанности? Получается, чтобы стать хорошей матерью, надо вначале завершить незавершенные дела своего детства в родительской семье, отделиться от родителей психологически, а не только географически. Чтобы отделиться, необходимо принять родителей спокойно и больше не возмущаться их ошибками. Тогда мы можем принимать и себя. Тогда мы можем становиться женами, матерями. То же самое относится к мужьям, отцам.
История Светы – это история со счастливым концом, цель была достигнута – отношения с мамой улучшились.
  

Мутация судьбы
Мамины послания, которые мы заглотнули еще в детстве там, на кухне, имеют власть над нами почти всю жизнь, даже когда мамы нет в живых. "Мама боялась, что я принесу в подоле внебрачного ребенка. Она давала мне понять, что секс – что-то грязное, греховное, позорное. Может быть, поэтому мне так трудно теперь. Я уже 10 лет замужем, но каждый раз, когда я ложусь в постель с мужем, у меня как будто голос мамы в голове кричит "нет, нет, нет".
В школе мы писали диктанты и сочинения. Прожить жизнь во исполнение семейного сценария – это диктант. Хотите прожить жизнь иначе, по-своему, пишите сочинения. Сумеете жить по второму варианту – произойдет мутация судьбы. Надо, однако, потрудиться.
С чего начать взрослой, умной дочери, если она страдает от маминого пресса?
Спросите себя: "Чего я хочу?" Допустим, ответ будет: "Я хочу не быть как мама, я хочу иной судьбы". Тогда громко и твердо скажите: "И я намерена сделать это". С этого дня дух бунтарства, дух протеста против маминых предписаний пойдет по новым, более конструктивным каналам. Для достижения своей цели вам потребуется настойчивость и отвага. Давайте я скажу вначале, какие ваши действия могут оказаться непродуктивными, чего вам делать не надо.

Непродуктивно:
Обвинять маму.
Покорно молчать.
Бороться с мамой.
Доказывать, что мама не права.
Надуться и держать эмоциональную дистанцию.
Искать замену маме, впасть в объятия утешителя (друга, любовника, психотерапевта). В этом случае возможно лишь временное облегчение.
Уезжать из дома только для того, чтобы успокоиться. Ни расстояние, ни время не разрешают конфликты с родителями.
Принимать для себя психологию жертвы.

Продуктивно:
Не спешите.
Признайте за мамой право думать иначе, чувствовать иначе, чем вы сами думаете и чувствуете.
Ставьте целью сохранить не только себя, но и хорошие взаимоотношения с мамой.
Начинайте первой общаться.
Расспрашивайте маму о ее прошлом.
Нарисуйте свою родословную, расспрашивая маму о родственниках.
Станьте биографом своей мамы (можно не писать биографию, а лишь интересоваться ею).
Интересуйтесь текущими делами мамы.
Поделитесь с мамой чем-то своим. (Осторожно! Избегать обвиняющего тона).
По эмоционально значимому вопросу (то, из-за чего вы обе сердитесь) сделайте твердое спокойное заявление.

Примеры конструктивной формы таких заявлений.
"Я уважаю твои чувства, но...".
"Прости, если я обидела тебя, но моим намерением было не обидеть тебя, а высказать свое мнение".
"Я знаю, как много это значит для тебя. Но это не мой путь".
"Я благодарна тебе за то, как ты воспитала меня. Теперь, когда у меня родилась дочь, дай мне самой воспитывать ее так, как ей будет лучше по моему убеждению. Когда ты берешь все заботы на себя, я чувствую себя еще несостоявшейся матерью. Я не чувствую себя полноценной матерью".

Пытайтесь понимать скрытый смысл маминых высказываний. Ключ к пониманию: все плохое, что было сказано в адрес дочери, продиктовано плохим отношением мамы к самой себе.
Ключ универсальный. Хочешь знать, как человек относится к себе, слушай, что он говорит о других.