(пусть и тут рассказик полежит, а то потом ищи их всех).

Павел Никифорович был человеком молчаливым, неразговорчивым. То есть, совсем ничего не говорил.Павел Никифорович молчал с рождения.

И если бы не отчаянные усилия акушера, лупившего новорожденного молчуна ладошкой по спине, возможно, так в молчании и закончилась бы, не успев начаться, жизнь нашего героя.Но акушер дело свое знал хорошо, и вот уже первый вялый всхлип Павла Никифоровича обеспечивает юному хомо сапиенсу приток кислорода и дальнейшие радости жизни.

Родители не могли нарадоваться на спокойного по ангельски безмятежного сына. Впрочем Павел Никифорович довольно быстро развеял все заблуждения, подтвердив на собственном примере давно известную истину, тихий ребенок – опасный ребенок.Павел Никифорович был деятелен. Деятелен втихаря. Момент катаклизма, вызванный молчаливым ребенком, будь то короткое замыкание, включенный утюг на зонтике, вылетающий сервиз с балкона и прочее, подступал незаметно беззвучно и не обратимо. Но с кем не бывает, как говорится.

Так как других проблем беспрецедентная молчаливость Павла Никифоровича не вызывала, то и бороться с ней никто должным образом не торопился. Мальчик был внимателен к мнению окружающих, слушал открыв рот, на вопросы отвечал действием. Оскорбляли – бил, хвалили – обнимал, звали – приходил, прогоняли – уходил.Только одна вредная девчонка, то ли Оля, то ли Поля, а может Аня или Таня, сейчас уже не упомнить, постоянно требовала что-нибудь сказать. Знаете, как дети это делают... Скажи, мол, “лак”. Скажешь, а они тебе – «сам дурак». Но Павел Никифорович не поддавался и молчал. Как обычно.

Зато Павел Никифорови не картавил, не заикался. И вообще не испытывал проблем с произношением. Потому что не произносил. Нет, это не было нарушением каких-либо речевых функций. Если сильно припирали, он все же, высунув язык, говорил доктору, так необходимое тому «аааааа». У окулиста Павел Никифорович говорил все буквы, которые видел, и цифры.

К слову, он вообще хорошо читал. Естественно, про себя, то есть молча.И в школе потому учился хорошо, но особо не выделялся. Сложно выделиться, когда на переменах не орешь благим матом, не голосишь в хоре, не рвешь связки на футбольном поле бесконечными «дай пас», «я свободен» и прочее. Зато играл в театре. Его как-то пригласили, а он не отказался. Приглашали очень настойчиво, а отказаться так, чтобы быть услышанным Павел Никифорович не смог. Потому что... ну вы поняли. Молчал он. Роли, понятное дело, были без слов. Но так или иначе, сцена придала уверенности взрослеющему бессловесному юноше.

В общем, в школе было терпимо. Были, конечно, сложные моменты, например с девушками. Понравиться молча оказалось не так уж и просто. Поначалу Павел Никифорович в одношкольницах вызывал интерес, любопытство и даже что-то ещё... но чтобы то ни было испарялось не подпитываемое сладкой ложью, грубой правдой, песнями под гитару, сальными шуточками и т.д. Особенно раздражала Павла девушка Инна или Валентина, а может Даша или Саша, сейчас уже не упомнить, которая в классе 10-м требовала рассказать стих в обмен на интимную близость. И что особенно раздражало не унималась вплоть до выпускного. Но Павел Никифорович догадывался, что женщинам верить не стоит, и молчание не нарушил ни до выпускного, ни после.

В молчании он прошел сквозь университетские годы, как ножь сквозь масло. Не встретив сопротивления окружающей среды. Преподаватели сами оказались людьми неразговорчивыми, не такими, конечно, как Павел Никифорович, но достаточно, чтобы отнестись с пониманием и должным вниманием. Раздражали иногда однокурсники просьбами помочь по тому или иному предмету, особенно одна однокурсница, то ли Света, то ли Грета, а может Зина или Нина, да кто их там всех упомнит.Впрочем, эти мелочи не помешали Павлу Никифоровичу с отличием закончить аболютно бесполезный в последующей жизни нашего героя факультет радиоэлектроники. Более того Павел Никифорович умудрился защитить докторскую. Без слов. Комиссии оказалось достаточно зрелищной демонстрации возможностей приборов авторства Павла Никифоровича.

И вот путями неисповедимыми Павел Никифорович в возрасте 40 с лишним лет, молча восседает в кресле председателя правления крупного коммерческого учреждения. Учреждения, в котором он молча несет службу уже 20 лет. За эти годы, сотрудники, бывшие коллеги, а впоследствие завистливые и пресмыкающие подчиненные превратили Пала Никифоровича в личность окруженную мифами и тайнами. И ни один из этих мифов удивительным образом не касался его молчаливости, будто и не было её вовсе. Будто плевать всем, что человек то молчит. Более того, в коллективе имели хождения цитаты, крылатые фразы общественно приписываемые Павлу Никифоровичу.

Восседает Павел Никифорович в своем кресле и чувствует, растет в нем какое-то непреодолимое желание, что-то давно забытое или потерянное, или вовсе не найденное. Дрожь от пяток до макушки гусиной кожей покрывает все тело и председатель правления крупного коммерческого учреждения посреди собрания того самого правления открывает рот. Наступает тишина.И что называется не мертвая, не гробовая - нет. Такая тишина, которая бывает после или до взрыва, до грома, до удара по струнам. Обсуждения вдруг замирают, и ничего не понимающие члены правления с удивлением озираются по сторонам, не в силах осознать, что же могло вызвать это стихийное умиротворение посреди разгорающихся дебатов. А Павел Никифорович И ГОВОРИТ: «Идите все на ...!»

Весело так говорит, с удивлением, озарённо, как ребенок, впервые попробовавший мороженное. Что тут начинается. Всхлипы, корвалол, валокордин, упреки, увольнения, двери хлопают, стулья падают, бумаги летают и сквозь весь этот хаос к Павлу Никифоровичу идет секретарь Жанна или Анна... Да, какая собственно разница. Берет его за руку и тихонько шепчет ему на ушко: «Ну наконец-то».

В окне этаже эдак на 17 стоит сотрудник и грозится выпрыгнуть к чертям собачьим, если руководство не изменит свою политику. По другим этажам шныряют службы госдоходов, полиции нравов, санэпидем и другие. Но Павел Никифорович плевал на все это. Он открыл для себя речь. Он идет под руку с этой по сути простой женщиной. Да и он теперь простой мужчина. Идут эти простые в общем-то люди и... разговаривают.

«Лак», - говорит он и смеется.«Сам дурак», - отвечает она и они смеются оба.«А хочешь я тебе стих расскажу», - заговорщически шепчет он.«Давай хотя бы до машины дойдем», - весело хихикает она.