- А во что же ты веришь? В деньги? Счастье? Удовольствия? Может быть в Бога?
- В Любовь. Но её нет.

Я верю в неё просто так. Неумеючи, без доказательств, как в потерянную догму. Вот Бог, тот который восседает на облаках; с окладистой бородой, страшный, всевидящий, строгий и в то-же время любящий - его ведь нет, все это знают но всё равно в него верят. Даже те кто говорят что не верят, в действительности верят, но очень тайно, тайком от всех.
Верят и надеяться на него.
Вот так и я.

Я рослый, бледный, худощавый, самодовольный и самовлюблённый падаван. И это, - не единственное моё достоинство.
Плюс ко всему мои методы довольно таки просты, и плавают на поверхности. "Я знаю чего хочу" - кажется так это звучит.

На любовь у меня совершенно нет сил. Потенциал её как будто бы при трении истончился. Раз за разом перегоняли эту тонкую духовную материю с одного тоскливо скрипучего барабана на другой; сушили, снова смачивали слезами, кроили, утомительно застирывали, перешивали на героев новых романов, безжалостно облачались в неё, растягивали, накидывали, грелись в ней.
И она истлела.
Бывает же так: любишь, любишь и вдруг понимаешь, что само чувство уже прошло. И только желание любить, никогда и никуда почему-то не исчезает. Оно просто становится желанием неосуществимого, некой отложенной, благоприятной и всеожидаемой, но не достижимой целью.

Я как лаборант, как экспериментатор - изучал любовь, наблюдая процесс её зарождения во мне в невероятных муках. Я держал её хрупкое тело на своих трясущихся руках и хотел порадовать Отца. Но он проклял меня и в меня посыпались булыжники праведников. Ведь она была зачата в грехе. Я бережно завернул её и нёс прижимая к груди, спотыкался, падал, но оберегал от камней.
Мне смеялось в лицо моё эго.
Моя любовь жила, но это мало утешало меня. Я плакал над ней, питал её слезами и вдыхал в неё жизнь, как умел. Когда я уставал и в отчаянии выпускал её из рук, она, стеная, плелась за мной сзади. Я злился, предлагая её всем желающим, продавал, издевался, прогонял её, смеялся над ней. А она то покорно ложилась у моих ног, то смотрела в глаза через отражение в зеркале.

Любовь, она как дорогая яхта, парящая по тихоокеанскому бездорожью, как прекрасный замок эмира в Альгамбре с чашей-фонтаном и следами крови неверной наложницы, как призывы муэдзина с минарета о преданности Всевышнему, которого никто никогда не видел, но очень хотел бы взглянуть, хоть глазком. Пять дней в неделю я убеждён что любви нет, на шестой сомневаюсь, а на седьмой - отдыхаю и верую.