О старых и молодых бабенках



     "Отчего крадешься ты так робко в сумерках, о Заратустра? И
что прячешь ты бережно под своим плащом?
     Не  сокровище  ли, подаренное тебе? Или новорожденное дитя
твое? Или теперь ты сам идешь по пути воров, ты, друг злых?" --
     -- Поистине, брат мой! -- отвечал Заратустра.  --  Это  --
сокровище, подаренное мне: это маленькая истина, что несу я.
     Но  она беспокойна, как малое дитя; и если бы я не зажимал
ей рта, она кричала бы во все горло.
     Когда сегодня я шел  один  своею  дорогой,  в  час,  когда
солнце  садится,  мне  повстречалась  старушка и так говорила к
душе моей:
     "О многом уже говорил Заратустра даже  нам,  женщинам,  но
никогда не говорил он нам о женщине".
     И   я   возразил  ей:  "О  женщине  надо  говорить  только
мужчинам".
     "И мне также ты можешь говорить о женщине, -- сказала она,
-- я достаточно стара, чтобы тотчас все позабыть".
     И я внял просьбе старушки и так говорил ей:
     Все в женщине -- загадка,  и  все  в  женщине  имеет  одну
разгадку: она называется беременностью.
     Мужчина для женщины средство; целью бывает всегда ребенок.
Но что же женщина для мужчины?
     Двух  вещей  хочет  настоящий  мужчина:  опасности и игры.
Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.
     Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина  --  для
отдохновения воина; все остальное -- глупость.
     Слишком  сладких  плодов  не  любит воин. Поэтому любит он
женщину; в самой сладкой женщине есть еще горькое.
     Лучше мужчины понимает женщина детей,  но  мужчина  больше
ребенок, чем женщина.
     В  настоящем  мужчине  сокрыто дитя, которое хочет играть.
Ну-ка, женщины, найдите дитя в мужчине!
     Пусть женщина  будет  игрушкой,  чистой  и  лучистой,  как
алмаз, сияющей добродетелями еще не существующего мира.
     Пусть луч звезды сияет в вашей любви! Пусть вашей надеждой
будет: "о, если бы мне родить сверхчеловека!"
     Пусть  в вашей любви будет храбрость! Своею любовью должны
вы наступать на того, кто внушает вам страх.
     Пусть в вашей любви будет ваша честь! Вообще женщина  мало
понимает в чести. Но пусть будет ваша честь в том, чтобы всегда
больше любить, чем быть любимой, и никогда не быть второй.
     Пусть  мужчина  боится  женщины,  когда она любит: ибо она
приносит любую жертву и всякая другая вещь  не  имеет  для  нее
цены.
     Пусть  мужчина  боится  женщины,  когда она ненавидит: ибо
мужчина в глубине души только зол, а женщина еще дурна.
     Кого ненавидит  женщина  больше  всего?  --  Так  говорило
железо  магниту:  "я  ненавижу тебя больше всего, потому что ты
притягиваешь, но недостаточно силен, чтобы перетянуть к себе".
     Счастье  мужчины  называется:  я  хочу.  Счастье   женщины
называется: он хочет.
     "Смотри, теперь только стал мир совершенен!" -- так думает
каждая женщина, когда она повинуется от всей любви.
     И  повиноваться  должна  женщина,  и найти глубину к своей
поверхности. Поверхность -- душа женщины,  подвижная,  бурливая
пленка на мелкой воде.
     Но душа мужчины глубока, ее бурный поток шумит в подземных
пещерах; женщина чует его силу, но не понимает ее. --
     Тогда  возразила  мне  старушка:  "Много  любезного сказал
Заратустра, и особенно для тех, кто достаточно молод для этого.
     Странно, Заратустра знает мало женщин, и, однако, он  прав
относительно их. Не потому ли это происходит, что у женщины нет
ничего невозможного?
     А   теперь  в  благодарность  прими  маленькую  истину!  Я
достаточно стара для нее!
     Заверни ее хорошенько и зажми  ей  рот:  иначе  она  будет
кричать во все горло, эта маленькая истина".
     "Дай  мне, женщина, твою маленькую истину!" -- сказал я. И
так говорила старушка:
     "Ты идешь к женщинам? Не забудь плетку!" --
     Так говорил Заратустра.