Сперва - несколько известных тривиальностей. Экономический процесс состоит из дискретных транзакций. Когда сумма транзакции невелика, она обычно включает в себя двух непосредственных участников - продавца и покупателя, к которым обычно присоединяется третий участник - государство, которое непосредственно в сделке не участвует, но получает процент от сделки в виде налога.
  
   Когда сумма покупки превышает финансовые возможности покупателя, последний берёт кредит у банка. Таким образом, банк становится участником сделки, известным под именем кредитора. Банки оформляют долговые обязательства заёмщиков в виде ценных бумаг, приносящих доход их обладателям и одновременно подвергающих их риску оказаться в ситуации дефолта.
  
   Банк продаёт долги своих заёмщиков другим банкам вместе с риском дефолта и сам покупает чужие долги, тоже вместе с риском. Таким образом, долги различных заёмщиков, оформленные в законодательном порядке в ценные бумаги, составляют существенный процент в капитализации любого банка. В отличие от реальных активов (земли, капитальных строений, потребительских товаров и пр.) долги заёмщиков - это не настоящие, а будущие активы. Это добавленная стоимость, которая ещё не произведена, а только предполагается быть произведённой, но в отчётных и аналитических финансовых документах эта возможная будущая стоимость ничем не отличается от реально существующей (прочитав статью, вы поймёте почему).
  
   Национальный доход складывается на основе добавленной стоимости. Существует единственный способ произвести добавленную стоимость: для этого надо инвестировать капитал не в какие-нибудь там деривативы, а в реальный сектор экономики. Увеличить количество произведённой добавленной стоимости можно либо интенсивным путём, повышая фондоотдачу без дополнительного привлечения капитала, что далеко не всегда возможно, либо экстенсивным, то есть просто увеличить капиталовложения, что случается существенно чаще. В этом случае собственных прибылей для расширения бизнеса может не хватить, и требуются заёмные средства. Соответственно, бизнес входит в новые долги, расширяет производство и выбрасывает на рынок больше товаров в стоимостном выражении, надеясь их с выгодой продать, расплатиться с кредитором и в итоге получить больше прибыли чем без заёма дополнительных среств.
  
   Но как предприниматель не мог произвести больше товаров без заёма, там и трудящееся население не может купить эту дополнительную товарную массу без банковского кредита, потому что хотя оно и произвело больше добавленной стоимости, продавая предпринимателям свой труд, но ему не подняли зарплату пропорционально увеличению произведённой добавленной стоимости. Ведь бизнес - это не филантропическое учреждение: его единственная цель - увеличение прибыли владельца бизнеса, а вовсе не повышение благосостояния трудящихся.
  
   Складывается знакомая ситуация классического кризиса перепроизводства. Бизнес производит всё больше товаров и услуг, чтобы население их покупало, и владелец бизнеса получал больше прибыли от их продаж. А у населения, денежные доходы которого не увеличились, нет денег их купить. Во времена Маркса на этом всё и заканчивалось. Предприниматели давили апельсины гусеницами бульдозеров, а голодные дети рабочих пили в подвалах болотную воду с туберкулёзными бациллами вместо хлеба и соли.
  
   Современный капитализм нашёл блестящий выход из создавшейся ситуации. Он дал трудящимся массам поистине чудодейственный способ быстро добраться до сверх-произведённых товаров и услуг и начать их потреблять. Для этого надо всего лишь продать банку определённую сумму своих будущих доходов на много лет вперёд за сумму, меньшую в несколько раз, но предоставляемую банком в виде наличных прямо сейчас. Другими словами, надо оформить кредит.
  
   Таким образом, предприниматель, получая наличные деньги от покупателя, фактически получают от него в оплату обналиченную часть его будущих доходов, которые покупатель уже продал банку в обмен за предоставленную за наличность. При этом большая, необналиченная часть проданных будущих доходов остаётся в банке виде ценных бумаг и как мы дальше увидим, фактически выполняет роль денег.
  
   Деньги, занятые покупателем у банка, которые поступают в распоряжение предпринимателя в обмен на товары и услуги, по видимости продолжают создавать ему всё ту же марксову прибавочную стоимость, но поскольку эти деньги обеспечены не чем иным как будущими доходами заёмщиков, то если бы собственники этих денег все разом дружно решили их потратить, то произошла бы молниеносная гиперинфляция. Но на самом деле никто не собирается эти деньги тратить единовременно. Эти деньги используются для создания той самой массы, которая называется капитализацией, и которая используется предприятиями для рыночной борьбы примерно так же как борцы сумо используют массу своего тела на татами. Финансовые учреждения борются между собой, накапливая право на владение будущими доходами населения в виде различных финансовых активов, и по правилам этой борьбы поневоле приходится существовать и всем остальным участникам макроэкономического процесса.
  
   В процессе борьбы финансовых учреждений на макроэкономическом татами, последние накачивают себе вес (капитализацию) совершенно нереальными способами, например через деривативы, и с точки зрения реальной экономики происходящее теряет всякий смысл. Но с точки зрения финансовой борьбы, в которой побеждает тот, кто отобрал у всех остальных право владеть будущими доходами населения, при том что доллар продолжает оставаться учётной единицей, определяющей исход поединка (точнее, массовой драки финансовых учреждений вокруг кормушки под названием "национальный доход"), это имеет прямой смысл. В процессе борьбе не имеет решающего значения, появятся ли эти будущие доходы или нет. Главное - чтобы всё что вообще когда-нибудь появится, принадлежало МНЕ! МНЕ! И ТОЛЬКО МНЕ!!! В этом, и ни в чём другом заключается смысл владения денежной массой, полностью оторвавшейся от своего реального товарного обеспечения.
  
   Причина, по которой продажа будущих доходов оказывается глубоко вмонтированной в большинство экономических транзакций, даже таких как покупка стаканчика кофе, оплаченного кредитной картой, стара как мир: это всё те же стоимостные ножницы между трудом и капиталом, составляющих сущность капиталистической эксплуатации. Если бы зарплата трудящихся росла прямо пропорционально увеличению стоимости производимых товаров, то посидеть к кафе можно было бы и за наличные. Кредитование не являлось бы столь большой необходимостью и играло бы весьма ограниченную роль - например при покупке дома или земельного надела, но никак не телевизора или велосипеда. Но поскольку хозяева жизни не желают платить трудящимся реальную цену их труда, а хотят оставлять себе всё больше прибыли, то они в результате не могут получить эту прибыль, потому что не могут продать, потому что они не заплатили тем, кто всё это произвёл, достаточно чтобы они могли всё это купить. И тогда на помощь приходит банк, который покупает у трудящихся их будущие доходы за бесценок, предоставляя трудящимся в виде наличности то, что и так по праву им принадлежит - их настоящие доходы, недоплаченные им предпринимателями. Ведь в идеале, всё что произведено, должно быть потреблено, за исключением того что произведено для возобновления и расширения самого процесса производства. Но в суровой современной реальности произведённый продукт получает шанс быть потреблённым только после жестокой драки за будущие доходы потребителей, которые собственно и произвели то, что им не дают нормально потребить без долговой кабалы.
  
   В конечном итоге в экономике складывается ситуация, в которой шанс ряспоряжаться настоящими всамделишными активами имеют только те, кто сумел скупить львиную долю будущих доходов населения всей страны, а в глобальной экономике - и всей планеты. Воленс-неволенс, желание получить будущие доходы трудящихся оказывается основной морковкой перед носом предпринимателя и банкира, или другими словами, решающей движущей силой, основной мотивацией современной капиталистической экономики.
  
   Таким образом, чем интенсивнее экономический рост, чем больше производится добавленной стоимости, тем больше будущих доходов приходится продать чтобы кое как распределить ценности, уже произведённые в настоящем. В результате даже сами производители и продавцы всё глубже погрязают в долгах, ну а уж рядовые покупатели - те вообще в долгах как в шелках.
  
   При этом в структуре капитализации финансовых учреждений катастрофически нарастают долги заёмщиков. Финансовые учреждения в погоне за капитализацией забывают о рисках до такой степени что в итоге происходит своего рода коммодитизация долговых обязательств. Поскольку будущие доходы заёмщиков, институциализированные в виде ценных бумаг, всё больше доминируют в структуре банковского капитала, то получается что банки ссужают бизнесу будущие доходы населения и самого бизнеса, купленные у них ранее, и продолжают скупать эти будущие доходы во всё возрастающих количествах, оформляя всё новые кредиты. Более того, банки уже давно ссужают населению его же собственные будущие доходы. Другими словами, они скупают у населения ещё больше его будущих доходов, выплачивая ему назад часть его будущих доходов, купленных у него ранее, в виде наличных денег, которые можно немедленно потратить на реальные товары и услуги.
  
   Разумеется, все эти поистине удивительные вещи становятся возможными только потому что что согласно действующему законодательству будущие доходы имеют рыночную стоимость и получают возможность функционировать подобно деньгам. Известно что законодательство - это отражение наличествующей в обществе морали. А мораль в современном обществе - это прежде всего пристрастие к богатству и искусство наживаться на ближнем. Для того чтобы на ближнем можно было наживаться как можно больше, как раз и придумали законы, по которым чужими долгами можно беспрепятственно торговать. Эти долги могут свободно перетекать из одного финансового учреждения в другое, по сути ничем не отличаясь от обычных денег. Таким образом, долги, они же будущие доходы, получают небывалое распространение, коммодитизируются и по сути превращаются в суррогат денежной массы, участвующий в обращении наряду с традиционными деньгами. Соответственно, всё больший процент денежной массы, участвующей в обращении, покрывается не реальными ценностями, а ожидаемыми будущими ценностями, которые ещё только должны быть произведены.
  
   Банки - это учреждения, горадо более далёкие от филантропии чем даже гитлеровские концлагеря. Поэтому они не видят проблемы в том, что средний по стране банковский процент, взимаемый за кредит значительно превышает темпы роста национальной экономики. Другими словами, финансовые олигархи хотят получить за предоставление кредитов в масштабе страны гораздо больше денег в единицу времени чем добавленая стоимость которая производится в стране за эту единицу времени! Добавленная стоимость не создаётся, но банки преспокойно оформляют долговые ценные бумаги на сумму того, что не имеет ни единого шанса быть созданным в оговорённые долговыми обязательствами сроки выплаты (о цели этого занятия мы уже сказали: кто контролирует совершенно нереальное в финансовых терминах будущее, тот контролирует вполне реальное настоящее).
  
   В этих условиях, массовая неотдача банковских кредитов становится абсолютно неизбежной, как взрыв бомбы с хорошим часовым механизмом. Но пока кредит не окончился дефолтом, никого не волнуют тот факт, что для того чтобы произвести и потребить реальных ценностей на один доллар, надо продать на сто долларов будущих доходов, причём состряпанные при этом неправедные долговые бумаги, со всеобщего согласия притворяющиеся обычными деньгами, должны сменить несколько рук - и всё для того чтобы протолкнуть один реальный доллар через один цикл денежного обращения.
  
   Когда дефолт по кредитам принимает массовый характер, капитализация банков, в основном надутая нереальными долговыми бумагами - то есть будущими доходами, которые до банка ещё не дошли, и вообще никогда не дойдут в принципе - быстро сдувается до уровня, соизмеримого с положением дел в реальном секторе экономики, то есть могучим рывком возвращается обратно в реальность. В результате банку становится нечем кредитовать клиентов. А клиенты без кредита не могут ни производить, ни покупать, потому что структура цен, структура труда и зарплаты и установившихся на базе непрерывного кредитования норм потребления такова, что сумма большинства транзакций превышает финансовые возможности участников транзакций и требует постоянного поступления заёмных средств. А заёмных средств больше нет, потому что то, что довольно долго считалось деньгами, вдруг сразу перестало ими быть.
  
   Это взрывное уменьшение денежной массы в финансовых учреждениях и вызвало столь же взрывное схлопывание в реальном секторе экономики, то есть падение сразу и производства, и потребления. Продажа будущих доходов была настолько глубоко вмонтирована в укоренившийся в обществе механизм производства и распределения произведённых доходов, что тотальная поломка модуля продажи будущих доходов вследствие массового дефолта по кредитам напрочь сломала этот механизм.
  
   Вот ты и узнал правду, читатель. Ну что тебе легче стало?

                                                                                                                © Copyright Шлёнский Александр Семёнович (shlenski@yahoo.com)

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*кому-то явно будет непонятным термин "коммодитизация". Это "обезличивание" товаров и услуг, когда какие-то не сильно различающиеся свойствами товары и услуги, группируют в одну безличную категорию, которую неважно у кого покупать. Превращение уникального товара, брэнда, в ширпотреб.
     В данном случае: это группировка долговых обязательств различного рейтинга риска в одну категорию ценных бумаг.

И кто-то ещё такую систему не считает порочной?..