Инициатива людей в большинстве своём летит мимо цели их инициативы. Ведь они идиоты,… а физические возможности воплощаются как взрывы… унылые взрывы.

Куда-то девается то, что всегда нужно, или нужно не всегда.
Человеческое… ему нужно интересное. Куда он отдаст себя. В городе, и ещё где-то… люди ходят по улицам, как будто они никого не знают,… но постоянно подглядывают. Над ними, и в них, завис миф жизни. Они не общаются, не говорят о себе сейчас… гуманоиды, а о чём то другом. Они пассивно страдают в себе, похожи друг на друга.
Кровеносное метро в подземном двигательном воздухе, и осязании всего вокруг. Деятельность построена на помощи человекам, и в ней зажат высший полёт человеческого ума… способы вытащить из полнейшей смерти как можно больше вариаций местоимения, и показать людям правильный путь к проблеме человеческой жизни. Ведь люди перестали воспринимать честно, и ложь ложится на всех, кто рядом, а рядом все.
Искренность. Без страха и безразличия. Не нужны потоки смешанной информации, и выстроенного индивидуального помешательства. Зачем продолжать делать что-то ради удовольствия, которое компенсирует нехватку убийство мира. Нет ничего, что было до этого. (дня)
Сейчас проходит главное. А люди ходят вокруг,… напрямую подключены. Как бы порвать эту сетку, завязать её на язык и сжечь.
Можно же быть по-другому. Человек требует внимания, ухода за телом и мыслями.
Вдохновение,… для всех разное… будто в тебя вселяется сила, способная тебя уничтожить. Настоящее вдохновение не бывает ради получения удовольствия,… это когда ты получаешь и извергаешь то, что не ожидал, и изумлённо находишься в состоянии удивления, и понимания того, откуда оно на тебя падает,… ибо туда ты и стремишься.

Любовь, неправдивый миф, который успокаивает, поэтому человек – это тоже миф, выдумка. В его теперешней традиции, он сам своя любимая галлюцинация.
Проблема в том, что существует человек, и он решает эту проблему.

Ты настолько мёртв, что привязан внутренне к внешнему.
Исследуя мир, ты ничего не будешь находить, кроме вариаций самого себя. Это бесполезно и однообразно.

А свет продолжает светить, показывая всё,… а умственный свет продолжает ходить, и не видеть, не знать, что по-настоящему он должен осветить. И он решает не делать это, и ничего себе не показывать. Он даже не ждёт, ведь не знает, что должно его осветить. Свет живёт в том, в чём привык… другое он не освещает.

Ты понимаешь, вообще, что я описываю… о чём я говорю с тобой? Очень не хочется постоянно говорить просто так… где твоя связь со мной?

Остывает то, что окутано чем то другим.

Вот ты пришёл,… показался,… сидишь в ресторане и ешь то, что поступает. И не уходишь. Только не меняясь особо, реагируешь.
(Ты обманываешь меня тем, как ты мне нравишься.)
Тебе показывают любовь, как обезьяне, а ты мычишь и рассматриваешь,… стараешься правильно использовать и понять, что перед тобой.
Ты в ресторане, и пытаешься узнать, какие блюда тебе подают… (как они сделаны, и действуют на тебя) или ты просто ешь и ни о чём не думаешь, кроме желаемого.
Ну вот ты здесь, и ещё что то хочешь… что тебе нужно?
Чем ты заклеиваешь вещи? Перетекай и не волнуйся, ты же здесь, идиот.
Фальшивые молитвы преследуются вашими эмоциями, якобы реакциями на связь, которую вы поймали и держите с тем, что вами движет. В этом очень красиво, но фальшиво.

Человек сливается с происходящим и больше он не видит что делает. Растворяется. Было бы здорово, если бы он не повторялся. Человек любит помнить что он делает.
Дети мира не учатся на ошибках уже выросших, “отчаянных”, приросших к корням, к стволу, веткам, и плодам, и их действиям. Полюбившие настоящее как инструмент… и сами теперь носильщики того, что любят.
Что ты любишь, то и видишь.
И вот слухи ощущений разносятся по умам, и путают старостью.

Те, кто не успокаиваются, и ищут новое,… тихие, и не находятся с остальными,… они смеются с происходящего и развёртывают его вокруг, и себя.