Никогда ещё Маяковский не был для меня так актуален как сегодня.

Л.Ю.Б.

Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо -
я ходил,
я дарил цветы,
я же из ящика не выкрал серебрянных ложек!

Белый
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа:
похотливо взлазил рожок на рожок.

Вознес над суетой столичной одури
строгое -
древних икон -
чело.
На теле твоем - как на смертном одре -
сердце
дни
кончило.

В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
"В мягкой постели
Он,
фрукты,
вино на ладони ночного столика".

Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите -
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!

Помните:
под ношей креста
Христос
секунду
усталый стал.
Толпа орала:
"Марала!
Марррала!
Мааарррааала!"

Правильно!
Каждого,
кто
об отдыхе взмолится,
оплюй в его весеннем дне!
армии подвижников, обреченным добровольцам
от человека пощады нет!

Довольно!

Теперь -
клянусь моей языческою силою! -
дайте любую,
красивую,
юную, -
души не растрачу,
<изнасилую>*
и в сердце насмешку плюну ей!

Око за око!

Севы мести в тысячу крат жни!
В каждое ухо ввой:
вся земля -
каторжник
с наполовину выбритой солнцем головой!

Око за око!

Убьете,
похороните, -
выроюсь!
Об камень обточатся зубов ножи еще!
Собакой забьюсь под нары казарм!
Буду
бешенный
вгрызаться в ножища,
пахнущие потом и базаром.

Ночью вскочите!
Я
звал!
Белым быком возрос над землей:
Муууу!
В ярмо замучена шея-язва,
над язвой смерчи мух.

Лосем обернусь, -
в провода
впутаю голову ветвистую
с налитыми кровью глазами.
Да!
Затравленным зверем над миром выстою.

Не уйти человеку!
Молитва у рта, -
лег на плиты просящ и грязен он.
Я возьму,
намалюю
<на царские врата
на божьем лике Разина.>*

Солнце! лучей не кинь!
Сохните реки, жажду утолить не дав ему, -
чтоб тысячами рождались мои ученики
трубить с площадей анафему!

Когда
наконец,
на веков верхи став,
последний выйдет день им,
в черных душах убийц и анархистов
зажгусь кровавым видением!

Светает.
Все шире разверзается неба рот.
Ночь
пьет за глотком глоток он.
От окон зарево.
От окон жар течет.
От окон густое солнце льется на спящий город.

Святая месть моя!
Опять
над уличной пылью
ступенями строки ввысь поведи!
До края полное сердце
вылью
в исповеди!

Грядущие люди!
Кто вы?
Вот - я,
весь
боль и ушиб;
вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души!





  Ощущение недосказанности, недооценённости. Как будто ты часа 3 давал интервью, а показали минуту. Это всё высокомерие, чёрт-возьми, и чрезмерная уверенность в себе и окружающих.

  Какое я всё-таки ещё дитё. Абсолютно уверена в том что будет по-моему, и когда хоть что-то не так, начинаю обижаться, нет, дуться на всю планету земля. Даже на себя, хотя изредко.


  Я хочу мидий, белого вина и мужчину в костюме, сидящего напротив. Опять самолюбие. Да, я, чёрт-возьми, уверена, что мне есть о чём поговорить с ним, хотя сегодняшний вечер вывел обратное - я умею говорить красиво только о себе. Долго, красиво и артистично.

  Обидно до ужаса. Как будто подразнили конфетой и засунули в карман. Нет, я не могу быть уверенной, что этого нет с противоположной стороны, ибо конфетой с лёгкостью могу быть и я, но мне как всегда кажется, что мне в этой ситуации хуже, чем всем остальным, как бы им дурно ни было.

  Хочу купаться. Меня сегодня не отвезли. Я весь день просидела в пыльном городе, и что самое мерзкое, даже в столь ясный день умудрилась попасть под дождь. Хочу купаться сейчас, ночью, в озере. Хочу смотреть на звёзды, и загадывать желания, когда они "падают".


  Даже не думала, что это стихотворение можно читать с таким отчаяньем. Нужно читать с отчаяньем. И без пафоса. Вообще без пафоса.

Послушайте!

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
И надрываясь
в метелях полуденной пыли
врывается к Богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно,
говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!