Жил на планете с красным небом Организм. Состоял он из автономных атомов и неизвестно, был ли он смертен или бессмертен. Но кануть в небытие ему ещё долго было не суждено. Каждый его атом был эфемерен по сравнению с ним самим. Каждый его атом отличался от остальных по цвету и форме, поэтому Организм каждую секунду выглядел по-разному, сверкая и переливаясь. Так он и существовал.

Атомы выгорали, как лампочки, разбиваясь об идею бесконечности, порождённую ими же самими. Атомы тосковали до такой степени, что не гнушались и насилием друг над другом. Лишь бы заглушить собственную боль. Но со стороны всё это выглядело, как праздничное представление с фейерверками, плясками и песнями, с шутками и смехом, а самое главное, без конца.

Организм был неодушевлённым, но каждый атом его представлял собой мыслящую единицу, способную воспарить до небывалых высот, чему способствовало её энергетическое ядро. Да, каждый атом имел такое ядро. Энергия - это то, что лежит в основе любого существования, любого движения, в том числе и беспрестанного движения мысли и чувства, но атомы не отдавали себе в этом отчёт. Каждый из них слышал свист, шорох, гром, какое-то странное чихание вперемежку с кашлем, исходящие из них же самих. Таковы были их мысли. Иные добивались больших успехов, учившись понимать самих себя; часть из них использовала приобретённый навык для того, чтобы изничтожать собратьев в погоне за фейерверками, плясками и песнями, шутками и смехом. Было так потому что они в попытках понять себя обжигались о собственное нутро, и страх налётом оседал на их энергетическом ядре. Так оно темнело. Тёмное энергетическое ядро теряло свою лёгкость, лишая своих хозяев возможности когда-нибудь воспарить до небывалых высот.

Тот, кто заболел страхом, становился плешью на теле Организма, становился инфекцией, заражающей соседние атомы. Но со стороны Организм всё ещё походил на праздничное древо, которое устанавливали каждый новый год жители далёкой с точки зрения времени и пространства планеты Земля. Счастливые жители Земли никогда не уподоблялись плеши на теле Организма, ведь в их распоряжении были десятки упорядочивающих инструментов, призванных излечивать любые болезни при первых же симптомах. Для тех, кому интересно, я представлю здесь список нескольких таких инструментов, найденных мной дрейфующим в открытом космосе:

3/4      Разум
3/4      Религия
3/4      Мораль
3/4     Искусство
∞        Любовь

Иные из атомов, заглянувших в себя, преодолевали страх, задумывались о своих сородичах, проникались состраданием к гипотетическим мучениям соседей по Организму. Тогда они пытались лечить плешь и параллельно изучать природу самих себя. Некоторым из них удавалось, иные сворачивали на нечистый путь, пользуясь полученными знаниями для обретения власти и для того, чтобы обезопасить себя от плеши или чтобы использовать ею в своих целях. Так случалось, потому что прикоснувшись к стремящемуся к бесконечности потоку знаний, они теряли терпение. Терпение рассыпалось яркими искрами по всему телу Организма, прожигая его плоть. Хорошо, что организм неживой, иначе ему было бы больно.
А так было больно лишь тем единицам, которые не свернули со своего аморфного пути, которые всё ещё руководствовались правдой и питались бескорыстной любовью.
Так уж сложилось, что у одних внутри всё чихало, скрипело и грохотало, а у других играла мелодия. Музыки у атомов не было, но была мелодия. Те единицы, которые за ничтожно короткий интервал своего существования сумели уловить мелодию внутри себя, получали непосредственную возможность воспарить ввысь, над плешью и ожогами, над скрипом и насилием, над страхом и нетерпеливостью.
Их энергетическое ядро росло и светлело, начинало излучать бытийные силы, которые либо питали атомы, либо вызывали злость и зависть. Поскольку чем темнее было энергетическое ядро, тем дальше удалялось осознание от его хозяина, хозяин этот при соприкосновении с энергией светлого ядра, печалился, начинал мучатся, но не мог понять природу мучения.
Так и получалось, что одни из начавших с изучения себя, в итоге максимально удалялись от этой цели, а другие, превозмогая боль, сверлили свою сущность, чтобы суметь разгадать загадку своего происхождения и выглянуть за пределы среды своего обитания. Наконец, заглянувшие глубже других, обнаруживали в себе способность к созданию стремящегося, как и знания, к бесконечности числа сред обитания, отличных от их родной, более сочетавшихся с их идеалами или, наоборот, ещё более трагичными, чтобы взбудоражить менее сознательных соотечественников, чтобы попытаться спасти ставших плешью и искрящихся, чтобы попытаться залатать бреши на теле Организма и одновременно заряжать светом десятки, сотни энергетических ядер. И так в противовес атомом с тьмой внутри появлялись атомы со всепроникающим светом.

И тогда то появились смех, радость, тогда мелодия, игравшая внутри отдельно взятого атома благодаря его искусным действиям вылетала наружу, заражая всех, кто желал слушать. Но заражая уже не убивающими недугами, а окрыляющими импульсами. Две стихии, родившиеся из движения множества частиц неделимого целого, сталкиваясь, стали вырабатывать новый вид энергии, которая стала циркулировать по всему телу Организма, создав у атомов иллюзию существования над ними более великого существа. Но так уж оказалось, что части оказались высшими, по отношению к целому. Организм был лишь средой корреляции атомов, часть из которых обладала светлым энергетическим ядром, а другая часть тёмным. А также местом концентрации энергии, высвобождавшейся из погибших атомов, из идей, смеха, страха, фейерверков и танцев, плеши и ожогов и вообще из абсолютно всего, из каждой вещи, каждого действия, каждого импульса.
Безликая энергия, непроизвольно созданная самими атомами, переросла родителей, став воплощением стремления к бесконечности. Когда все атомы вымрут, эта энергия достигнет абсолюта, так как кольцо её замкнётся.

Никто не ведает, что будет после. Быть может, из синтеза Организма и абсолютной энергии возникнет тот, кого Земляне привыкли называть Богом. И получится так, что не Бог произвёл жизнь, а наоборот, жизнь произвела Бога. И он также, как когда-то атомы, устремит свой взор внутрь себя, к своей сущности, воспроизводя свою предысторию. И посредством абсолютной энергии, посредством своего всемогущества воспроизведёт её. И тогда атомы снова оживут, но новая жизнь их будет отражением мысли Бога. И тогда получится, что священные писания оказались правы, но с той лишь оговоркой, что правы в обратную сторону. Всё бытие Бог прогонит в своей памяти, осмысляя его по крупице, всё время впитает в себя его разум и сердце, способные охватить бесконечность. И тогда время повторит свой оборот, не теряя при этом ни одной детали: ни страха, ни горя, ни смертей, ни смеха, ни полёта, ни мелодии.

Никто не ведает, что будет после. Быть может, Бог испугается или загорится от нетерпения раньше, чем закончит вспоминать, а, может быть ему так понравится мелодия бытия, что он станет напевать её вечно. И так мы и будем рождаться, жить, смеяться, плакать, танцевать, а потом умирать, чтобы своей мимолётностью становиться частью тотального постоянства и доставлять рождённому нами Богу бесконечную усладу мелодией своего бытия.

...