Мои записи были для меня своеобразным психоанализом. Через размышления я разбирался в себе. Когда я писал в дневнике о своих проблемах, в жизни их признавать становилось легче. Я понимал, что для меня важно, а что - нет. В какой-то момент мне показалось, что я все понял, оставалось действовать, дневник был больше не нужен. Но я снова "заболел". Мне необходимо поговорить с самим собой.

Итак, я казалось бы все понял, уловил суть, смысл жизни (хаха), но как и хиппи, мой стиль жизни не выдержал проверку временем. Хорошо все время курить и защищать животных, но этого мало. Нужны деньги. И нужно чем-то заниматься. Действительно. "Либо жопу рви, либо иди в бродяги", говорит Буковски. Если бы была гладкая дорожка где-то между...

Если я музыкой деньги заработаю, то не в ближайшее время. Как же жить пока? Буду работать - не будет времени. Буду играть - не будет денег.

Поэтому я улетаю в Англию где-то через месяц. Потому что там легче. Надеюсь, что легче. И там будет видно, представляем ли мы с братом что-то или навыдумывали собственный мир. Где как ни в Англии мы сможем убедиться, насколько мы крутые музыканты.

А как же дом? Как же друзья? Как же моя любовь к Латвии, о которой я так распинался совсем недавно? Она никуда не пропала. Но приходится выбирать. Буду прилетать домой иногда. И, в конце концов, я всегда могу вернуться.

Я хочу работать каким-нибудь уборщиком и при этом не париться насчет еды и платы за квартиру. Хочу, чтобы было время на музыку, а не 12-часовой рабочий день. В Англии можно жить по-человечески.

______________________________________________________________________________________________________

Никто не знает, как хреново мне было последние месяца 3. Начиная с того момента, как я приехал в Москву, а Ксения не хотела меня видеть, все пошло наперекосяк. Что бы ни происходило, я хмурил брови и чувствовал себя несчастным. Своими депрессиями Ксения ранила меня так же, как и себя. Я ничего не знал: где она, чем занимается, о чем думает. Мне приходилось все придумывать самому. О чем я только не думал. Сейчас это уже не важно, но 3 месяца тревог не прошли даром. Я что-то потерял. То самое чувство, что все хорошо, что я на правильном пути. Понимание жизни. Чувство времени. Вдохновение. Оставалось ждать.

И вот Ксения приехала. Я отбросил все прошлое, как будто его не существовало. Иногда старые вопросы возникали в голове, но мне не хотелось их задавать. Я боялся ответов. Еще больше я боялся, что не услышу ответов, или появятся новые вопросы.

Я бы мог жить с Ксений, не смотря на то, что мне пришлось бы готовить, мыть посуду и наверняка делать еще какую-то бессмысленную для меня работу. Если делать ее ради кого-то важного, она становится не такой уж и бессмысленной.

Меня постоянно волнует вопрос: что причина, а что - следствие? Является ли болезнь причиной или следствием? У тебя болит живот из-за чувствительности организма, или ты так привык обращать внимание на любую болячку, что легкая боль в животе тебя волнует? Я хотел бы судить по себе, но в этом деле не получится: я считаю проблемой сломанную руку, а на более мелкие симптомы просто забиваю. Обычно работает.

Вернемся к морю. Мы жили на берегу моря и кормили пауков кузнечиками. Но это не важно, это вступление. Мне было хорошо, только делать было нечего. Из привычных повседневных занятий я мог заниматься только гулянием и игрой на гитаре. Поэтому мне приходилось надоедать Ксении, хотя я был бы рад ей не надоедать. Еще я готовил еду, что я редко делаю дома. Не помню, когда я в последний раз до этого жарил курицу. Оказалось, не так уж сложно - кидаешь курицу на сковородку, и она жарится. Бинго! Получилось вкусно. Мы съели много спагетти и 4 куриных ножки на берегу моря.

Мы живем совсем по-разному. Мы даже еду разную едим, у себя дома. Но я думал о том, что мы могли бы жить вместе. Впрочем, мы и прожили почти 2 недели вместе.

Но я все еще не могу положиться на Ксению, и это ужасно. Дело ли в депрессии, характере или чем-то еще, но постепенно я перестал на нее рассчитывать. Например, она вернулась из Швеции и вздыхала, что осталась бы там, если бы у нее хватило денег на более поздний отъезд. Мне хотелось бы верить, что это была всего лишь шутка (но я думаю, это совсем не шутка), потому что останься Ксения в Швеции, я бы пришел в порт ее встречать и никого не встретил. А это не круто и далее по списку.

Но не считая пары подобных моментов, все было отлично. Мы гуляли, загорали, купались (ну ладно, я искупался 1 раз, зато Ксения много), сделали ровно 1 миллион фотографий. Рассказывать о том, как отдыхают люди, не самое интересное занятие.

Мне оставалось только сказать, что я ее люблю. Я никогда не говорил девушке, что я ее люблю. Писал, да. Но не говорил. А разница есть.

Мы прощались, стоя у поезда. Оставалось все меньше времени. Мне всегда было непросто говорить. Если бы можно было только пить и ничего никому не объяснять. Но это так важно иногда, сказать. Для меня самого важно.

"Ксения". Я даже не помню, посмотрела она на меня или нет."Я тебя люблю".

Получилось тихо. Я начал обнимать ее, еще не закончив фразу, и тут она обняла меня сильно-сильно. А потом поцеловала, но как-то по-другому, не так, как до этого. Как будто со смыслом. Словно что-то изменилось.Тут же сказала: "Все, пора прощаться". Я увидел ее влажные глаза. Я бы хотел, чтобы она ответила теми же словами. Но и такой ответ меня устроил.

Мы ни разу не обсуждали, когда увидимся в следующий раз. Итак понятно, что ни один из нас этого знать не может.